Этот закон становится если не охраной его, то, по крайней мере, местью в случае несчастья; друзья его объединяются, отыскивают убийцу, непременно его находят и, когда захватят в свои руки, становятся безжалостны к нему.
— Признаюсь, любезный друг, — ответил Оливье с печальным видом, — я не только не смотрел на вопрос с этой точки зрения, которая, должен признаться, кажется мне очень справедливой, но даже не имел ни малейшего понятия обо всех этих вещах. Признаюсь тебе, все это погружает меня в чрезвычайное недоумение, и я не знаю, на что мне решиться для того, чтобы выйти из того опасного положения, в котором я нахожусь.
— Ничего не может быть проще, друг, и твое положение не должно, по-моему мнению, возбуждать в тебе ни малейших опасений. Во-первых, позволь мне заметить тебе, что твое положение совершенно переменилось час тому назад: ты теперь уже не один, у тебя есть друг.
— Извини меня, Меткая Пуля, я не так выразился.
— Мне не за что извинять тебя, Оливье, я отлично знаю, что ты не думал оскорблять меня.
— Благодарю, ты справедливо судишь обо мне.
— Продолжу. Как я ни ничтожен, ты скоро заметишь, что я пользуюсь некоторой известностью среди наших товарищей-охотников и среди краснокожих. Немногие на Дальнем Западе вздумали бы на меня напасть. Кроме того, я воспитан среди индейского племени, которое усыновило меня и считает своим воином. Я сказал тебе, что у меня назначено здесь свидание с одним молодым индейцем, моим другом, даже родственником. Индейца этого я жду с минуты на минуту. Я представлю тебя ему и не сомневаюсь, что для меня он согласится сделаться твоим другом. Таким образом у тебя будут два преданных товарища. Жалей же себя после этого, — прибавил Меткая Пуля, смеясь.
— Действительно, — ответил Оливье тем же тоном, — я был безумен, что сомневался в тебе, но будь спокоен, впредь этого не случится со мной.
— Запомни свое обещание. Когда я кончу с краснокожим воином дело, которое привело нас в эти места, — а мимоходом сказать, что ты для этого дела можешь оказаться полезен индейцу, — мы отправимся в селение, и по моей просьбе ты будешь усыновлен племенем.
— Ты так прекрасно все устроил, Меткая Пуля, что я, право, не знаю, что и сказать тебе.
— Не говори ничего, это удобнее. Право, не за что меня благодарить; сегодня я оказываю тебе услугу, завтра, может быть, ты услужишь мне, и мы будем квиты.
— Если так, я настаивать не стану; но скажи мне, о каком деле ты говорил сейчас?
