Станапат собрал свой отряд и очутился во главе значительного числа храбрых воинов.
Разделив их на две части, он подошел к Красному Кедру.
— Не желает ли мой брат выслушать слова друга? — сказал он.
— Пусть мой отец говорит. Хотя мое сердце и опечалено, но мои уши открыты, — отвечал скваттер.
— Хорошо, — произнес вождь, — пусть мой брат возьмет часть моих молодых людей и отправится по следам бледнолицых, а я отдам последний долг белому воину.
— Могу ли я покинуть друга, прежде чем тело его будет предано земле?
— Мой брат знает сам, что он должен делать, но только бледнолицые быстро удаляются.
— Вы правы, вождь, я отправляюсь, но оставляю вам ваших воинов. Мне достаточно и моих товарищей.
— Где я найду моего брата?
— В теокали Сына Крови.
— Хорошо. Мой брат скоро будет там?
— Через два дня.
— Второе солнце найдет меня там со всеми моими воинами.
Красный Кедр приблизился к телу Сандоваля, склонился над ним и взял мертвеца за руку.
— Прощай, брат, — сказал он. — Прости, что не буду присутствовать при твоем погребении, но меня призывает важное дело: я отправляюсь мстить за тебя. Прощай, мой старый товарищ, покойся с миром. Твоим врагам осталось жить недолго. Прощай!
Сказав это надгробное слово, скваттер сделал знак своим товарищам, в последний раз поклонился Станапату и умчался, сопровождаемый остальными бандитами.
Когда союзники скрылись из виду, апачи продолжили церемонию погребения, прерванную разговором их вождя с бандитом.
Станапат взял на себя обязанность обмыть тело и разрисовать лицо покойника яркими красками, тогда как другие индейцы с жалобными криками окружили его, причем некоторые, более других огорченные и опечаленные, в знак скорби наносили себе раны и даже отсекали острым ножом суставы пальцев на левой руке.
Когда все было готово, вождь встал у изголовья покойного и обратился с речью к присутствующим.
— О чем вы плачете? — сказал он. — О чем скорбите? Вы видите, я не плачу — я, самый старый и самый преданный друг умершего. Он ушел в другую страну, Владыка Жизни призвал его к себе. Но если мы не можем вернуть его, то наша обязанность отомстить за него! Бледнолицые убили его, и мы уничтожим как можно больше бледнолицых, чтобы они сопровождала его, составили свиту его и чтобы он явился к Владыке Жизни, как подобает славному воину! Смерть бледнолицым!
— Смерть бледнолицым! — воскликнули индейцы, потрясая оружием.
Вождь повернул голову, и презрительная усмешка скривила его губы при этом взрыве воодушевления.
