Только теперь, когда погиб Сандоваль, мне кажется, я узнал одного из злодеев.
— Вы не ошиблись, дядя, этот человек был в самом деле одним из наших похитителей, — твердым голосом сказала Мерседес.
— А другие? — с живостью спросил дон Стефано.
— Другие… я знаю их, дядя.
При этом открытии дон Стефано испустил крик, похожий на рычание дикого зверя.
— Наконец-то! — воскликнул он с таким взрывом радости, что девушка даже испугалась.
— Теперь, дядя, — продолжала она, — позвольте мне задать вам один вопрос, а затем я отвечу на те, которые вы мне, может быть, предложите.
— Говори, дитя мое.
— С какой целью захватили вы меня и привезли сюда?
— Потому что я считал тебя дочерью этого Сандоваля и хотел принести тебя в жертву на могиле его жертв, — ответил Сын Крови дрожащим голосом.
— Значит, вы не слышали того, что говорил мне этот человек?
— Нет. Увидев, что ты склонилась над ним, я подумал, что ты хочешь облегчить его последние минуты. Твой обморок только укрепил мое предположение — вот почему я бросился к тебе, как только увидел, что ты упала.
— Но письмо, которое вы взяли у меня? Это письмо должно было открыть вам все!
— Неужели ты думаешь, дитя мое, что я потрудился прочесть его? Нет, я узнал тебя по ладанке, которая висела у тебя на шее.
— Да, да, — произнесла молодая девушка с убеждением, — во всем этом виден перст Божий, это Он всем управлял.
— Теперь твоя очередь, Мерседес. Назови мне злодеев.
— Дайте мне сперва письмо, дядя.
— Вот оно, — отвечал он, передавая ей письмо.
Девушка поспешно схватила его и разорвала на мельчайшие кусочки.
Сын Крови смотрел на нее, ничего не понимая. Когда последний клочок бумаги исчез, подхваченный ветром, девушка повернулась к дяде.
— Вы хотите знать имена убийц моего отца, не правда ли, дядя?
— Да.
— Для вас очень важно, чтобы мщение, которое вы так давно сделали своей целью, продолжалось — именно теперь, когда вы почти достигли желаемого?
— Да.
— Наконец, вы желаете исполнить до конца свое клятвенное обещание?
— Да. Но к чему все эти вопросы? — спросил он с нетерпением.
— Я вам скажу это, дядя, — отвечала она, со странной решимостью подняв голову. — Я сама также дала клятву и не могу ее нарушить.
— Какая это клятва?
— Это клятва отомстить за отца и мать. Чтобы исполнить ее, я должна быть свободна в своих действиях. Вот почему я не открою вам имена злодеев, пока не настанет время. Сегодня я не могу этого сделать.
В черных глазах юной девушки сверкала такая решимость, что Сын Крови отказался от попытки узнать от нее то, что ему было нужно. Он понял, что никакие просьбы с его стороны не помогут.
