Он обернулся и увидал приподнимающуюся над насыпью голову человека.
Это был Курумилла.
— Тс-с! — прошептал вождь, приложив палец к губам. Граф кивнул головой и придвинулся поближе.
— Ну? — спросил он его еле слышно.
— Завтра на вас нападут.
— Ты уверен?
Индеец в ответ лишь улыбнулся.
— Когда?
— Ночью.
— В котором часу?
— За час до восхода луны.
— Кто?
— Бледнолицые.
— О-о!
— Прощайте.
— Ты уходишь?
— Да.
— Увижу я тебя еще?
— Может быть.
— Когда?
— Завтра.
— А Валентин?
— Он придет.
Этот лаконичный разговор утомил Курумиллу, ему редко приходилось так много говорить. Отрицательно помотав головой в знак того, что он больше не хочет продолжать разговора, индеец сполз с насыпи.
Граф смотрел, как он прополз змеей среди кустов, не произведя ни малейшего шороха.
Вся сцена произошла так быстро и так неожиданно, что граф спросил самого себя, уж не галлюцинация ли это?
Но вдруг до него донесся крик совы — это был условный сигнал между ним и Валентином. Он понял: Курумилла извещает его о своей безопасности и в то же время посылает ему последнее предостережение.
— Опять измена, — печально прошептал граф и поник головой.
Направляясь в Магдалену, граф Пребуа-Крансе имел в виду двоякую цель: во-первых, войти в сношения с богатыми асиендадос и мелкими ранчерос, недовольными мексиканским правительством, и попытаться привлечь их на свою сторону, указав на все выгоды независимости, а затем воспользоваться стратегическим положением Магдалены, чтобы держать генерала Гверреро в постоянном страхе, беспокоя его мнимыми атаками на каждый из трех важнейших городов Соноры.
Как только была объявлена война, генерал выпустил воззвание к населению Мексики, составленное в таких пышных выражениях, что только глупцы могли поддаться его влиянию.
Жители Соноры остались равнодушными к призыву своего правительства, не выразив ни малейшего желания вмешиваться в личное соперничество генерала, которое тот пытался возвести в степень национального вопроса. Жители Соноры отлично помнили, что когда французы высадились в их городе и проходили по его улицам, то поведение авантюристов было безупречно и не вызвало ни одной жалобы.
Генерал, видя неуспех своих начинаний, решил прибегнуть к другим средствам, он немедленно приступил к усиленному рекрутскому набору, а затем, не довольствуясь этим, заключил союз с индейцами племен яки и опата и усилил ими численность своей армии.
Он намеревался привлечь на свою сторону также и апачей, но те еще на забыли жесткого урока, полученного ими от французов, и ушли в свои прерии, не желая слушать никаких новых предложений.
