— Курумилла! — воскликнул изумленный граф.
— Тише, — сказал охотник.
— Где Валентин?
— Он послал меня сюда.
— Ждать ли нам сегодня ночью нападения краснокожих? Курумилла удивленно посмотрел на графа.
— Разве мой брат их еще не заметил?
— Где же они? — вскричал встревоженный граф.
— Там, — отвечал вождь, указывая рукой на равнину.
Дон Луи и Корнелио посмотрели в указанном направлении, но, несмотря на все свои усилия, ничего не могли заметить — равнина была пуста и по-прежнему освещалась красноватыми отблесками костров. Там и здесь валялись стволы деревьев, срубленных днем, когда расчищали окрестности для лучшего обзора.
— Нет, — сказали наконец они, — мы ровно ничего не видим.
— Глаза белых теряют ночью силу зрения, — поучительно пробормотал вождь.
— Но где же они? — нетерпеливо спросил граф. — Почему нас никто не предупредил?
— Мой брат Кутонепи послал меня сюда с этой целью. Кутонепи, то есть храбрый, было имя, данное арауканами Валентину, и Курумилла никогда не называл его иначе.
— Тогда научите нас поскорее, вождь, как противостоять этой проклятой хитрости.
— Пусть мой брат прикажет своим воинам приготовиться к битве.
Приказание было немедленно передано по всей линии от одного авантюриста к другому.
Курумилла спокойно прицелился из своего ружья, наведя его на ближний к нему ствол дерева, и тотчас же выстрелил.
Этот выстрел произвел самое неожиданное действие. На равнине послышался ужасный крик, и толпа краснокожих неожиданно появилась из-за стволов деревьев, за которыми они притаились в засаде. Индейцы со страшным воем устремились на укрепления, яростно потрясая своим оружием.
Но французы были готовы к этому нападению, они подпустили к себе индейцев на близкое расстояние и с криком «Да здравствует Франция!» дали оглушительный залп.
С этого момента началась действительная война с мексиканцами. Первый порох был сожжен, французы почувствовали его запах, и мексиканцам предстояло скоро узнать, каких упорных врагов нажили они в лице авантюристов.
Краснокожие, увлекаемые примером своего вождя, дрались с неслыханной яростью. Большинство французов, бывших под командой графа, не имели понятия о том, как следует сражаться с индейцами, с которыми они столкнулись в первый раз. Несмотря на тяжелые потери, французы в душе отдавали невольную дань уважения этим людям, которые с плохим оружием в руках и с неприкрытым телом дрались так ожесточенно, что выбывали из строя только мертвыми.
Внезапно на поле сражения появился новый отряд, гораздо многочисленнее первого, увеличив силы нападающих.
