Тем временем констебль в отвратительном настроении отправился в «Гордого горца» выпить укрепляющего, и заодно рассказать Теду Булиту и его жене о последних событиях. Официант Томас, которого послали в бакалею за дегтярным мылом, не преминул пересказать все это Элизабет. Миссис Мак-Грю тут же поделилась новостью с мужем, но, поскольку такая аудитория была для нее явно недостаточна, оповестила всех соседних торговцев. Иможен еще спала, а весь Каллендер уже обсуждал ее новый подвиг. Однако, по правде говоря, вчерашнего энтузиазма сильно поубавилось. По общему мнению, мисс Мак-Картри явно хватила через край, а самые разумные утверждали, что город прекрасно обошелся бы без репутации, которая вполне может отпугнуть туристов. Короче говоря, слава дочери капитана индийской армии потихоньку тускнела, и если пока лишь то тут, то там раздавался ядовитый шепоток, то стараниями мисс Мак-Грю, все еще не простившей Иможен триумфального выступления в ее лавке, он грозил вот-вот перерасти во всеобщее громкое осуждение.
Ничуть не догадываясь, что о ней судачит весь город, мисс Мак-Картри открыла глаза и, как всегда, сразу увидела бюст сэра Вальтера Скотта. Иможен улыбнулась писателю, чувствуя, что все больше напоминает его героинь. Она немного понежилась в постели, считая, что после вчерашнего вполне заслуживает небольшой разрядки. Мысль об Эндрю Линдсее, который, пусть всего несколько дней, казался ей вполне подходящим кандидатом в мужья, вызвала у мисс Мак-Картри легкое сожаление, но ненадолго — бесплодных сожалений шотландка не любила. Впрочем, этот мерзавец не только хотел ее убить, но и признался, что не писал любовного письма, которое Иможен нашла в сумочке…
Так кто же тогда?
Теперь вопрос решался еще проще: либо Гован, либо Аллан. Сердцем мисс Мак-Картри мечтала, чтобы это оказался второй, но здравый смысл подсказывал, что скорее речь может идти о Говане. Иможен вспомнила добродушную круглую физиономию и неподдельное волнение, выказанное Россом после судебного разбирательства. Разумеется, он нисколько не похож на сказочного принца, но шотландка прекрасно понимала, что в ее возрасте не следует требовать невозможного.
В ванной мисс Мак-Картри не без тщеславия подумала, что, должно быть, Каллендер с гордостью обсуждает новый подвиг той, кто, несомненно, станет одной из его величайших дочерей. И она решила, что не откажет себе в удовольствии еще раз наведаться в бакалею миссис Мак-Грю. В таком счастливом расположении духа Иможен вышла на кухню. Однако миссис Элрой, даже не пожелав доброго утра, сразу набросилась на нее с упреками:
