— Вы хоть соображаете, что оскорбили моего папу?
— А вы — что отнимаете у меня время?
— Так вы вообразили, будто правительство платит вам за игру в шахматы?
— Мое воображение вас не касается, а если вы сию секунду не уберетесь отсюда, я арестую вас за оскорбление полицейского при исполнении им служебных обязанностей!
Иможен мстительно рассмеялась и ткнула пальцем в шахматную доску.
— Это и есть «исполнение обязанностей»?
— Уйдите или я позову констебля!
— Да ведь вы и сами констебль!
— Что? Ах да, верно… Но в конце-то концов, скажите, Христа ради, что я вам сделал!
— Мне? Ничего!
— Тогда какого черта вы явились сюда морочить мне голову?
— Потому что меня обокрали.
— Это неправда!
— Неправда?
— Да, потому что ни в Каллендере, ни в округе отродясь не было воров со времен этого мерзавца Боб Роя!
Иможен подскочила, словно ее огрели хлыстом.
— Что вы посмели сказать, грязный легавый?
Услыхав такое оскорбление, теперь уже Мак-Клостоу задохнулся от бешенства.
— Ну вы, осторожнее! Полегче на поворотах, мисс! Красные волосы еще не дают вам права…
— Волосы у меня красные потому только, что у моего отца были точно такие же, и я не позволю какому-то паршивому ублюдку…
— Вы назвали меня ублюдком, мисс?
К счастью, в участок после утреннего обхода вернулся Сэмюель Тайлер. Не догадываясь о драме, нарушившей покой его шефа, он вежливо козырнул дочери капитана, с которым в юности ему не раз случалось субботним вечером метать стрелки в «Гордом горце».
— Как поживаете, мисс Иможен? — любезно осведомился он.
— Хорошо, но будет еще лучше, когда управление полицейским участком попадет в более достойные руки!
Сэмюель мигом сообразил, что между его шефом и мисс Мак-Картри отнюдь не царит согласие. Тайлер сделал вид, что не слышит, но тут за него принялся Арчи.
— Вы знаете эту особу, Тайлер?
— И очень давно, сэр.
— Она что, чокнутая?
Иможен хмыкнула.
— Уж чего там! Не стесняйтесь, ведите себя так, будто меня тут нет! Вот что бывает, когда ответственный пост доверяют какому-то иностранцу!
— Слышите, Сэмюель Тайлер? Это она меня обзывает иностранцем! Меня, родившегося в Приграничной области! Да мне мать еще в соску подливала виски, чтобы воспитать настоящим мужчиной!
— Ну, там, в Приграничной области, все вы здорово подпорчены англичанами! А вот мы, горцы…
— Вы, горцы, так и остались дикарями!
Сэмюель, сняв каску, задумчиво поскреб лысину.
— А в чем, собственно, дело?
Первой отозвалась Иможен:
— Я пришла просить у этого фанфарона помощи и защиты, а он, под тем предлогом, что я, видите ли, мешаю играть в шахматы, меня оскорбил, потом оскорбил папу и, наконец, Боб Роя!
