Лондонское метро – самое старое в мире. Оно, кстати, и заметно. Теперь стало понятно, почему иностранцы так восхищаются московским метро. Ну, станции в Лондоне еще туда-сюда, а вот переходы – туннели жутковатого вида с грязными разводами по стенам, кое где, впрочем, прикрытые рекламными щитами. Поезда очень странной конструкции: крыша вагона заметно скошена вниз у дверей, так что человеку даже обычного роста непосредственно у дверей стоять довольно сложно. В лондонском метро процветают разбой и грабежи, о чем постоянно напоминают по громкоговорителю. Впрочем, мы на метро ездили довольно часто, в том числе и в ночные часы, но ничего такого не заметили. Рассказывают, правда, что некоторое время назад двое негров с ножами вздумали ограбить в метро пару мужиков из Ростова… Кончилось это для негров печально: им здорово накостыляли по шее, да еще мужики у них отобрали на память орудия производства – ножи.
Чем дольше шла учеба, тем больше я тосковал по своей исторической родине – Москве. И это несмотря на явные успехи в изучении английского языка! Дошло даже до того, что я в один прекрасный день правильно употребил Present Continuous. Собственно, я так и сказал: "Present Continuous". Но ностальгия явно грызла меня изнутри. Дошло до того, что в одну прекрасную ночь (не знаю, насколько это было применимо к душным ночам в доме Кристин с диким шумом за окном, но так принято писать) я свалился с этой кретинской кровати! Интересно было наблюдать, как в процессе полета мои Инстинкты боролись с моторным центром, заставляя их сгруппироваться и упасть на пол не левым ухом, а руками. Моторный центр активно протестовал против необходимости выполнения в полете каких-то действий, мотивируя это полным ослаблением организма ввиду затяжной ностальгии, но Инстинкты не сдавались, в результате чего я оказался на полу в положении "упал-отжался" и, проснувшись, застал себя действительно отжимающимся рядом с кроватью. Испугавшись этих грозных признаков, я заявил Марии, что с сегодняшнего дня моя учеба закончена. Мария, в общем, не возражала, так как уже было понятно, что две недели в Лондоне лучше провести просто болтаясь по городу и посещая различные исторические места типа пабов и итальянских ресторанчиков. Для действительного изучения языка это было бы намного полезнее, чем учеба в этой школе. Да и какие из нас школьники? Смех один.
На последний викэнд (это англичане так называют выходные; не знаю уж – что точно это означает; возможно, победу над викингами) мы решили распрощаться с гостеприимной Кристин, так как она в свою квартирку ухитрилась поселить двух итальянок, которые внесли дополнительный колорит к и так уже нелегкому проживанию в этом доме. Ладно еще, что они все время пытались говорить с нами по-английски, причем происходило это так: итальянки садились рядом с нами, полчаса со скоростью 200 слов в минуту говорили друг с другом по-итальянски, потом одна из них задавала какой-то элементарный вопрос; получив ответ, они минут пять смотрели друг на друга, потом одна из них догадывалась о значении одного из английских слов и еще полчаса объясняла его значение другой. Ну, это еще можно было пережить, так как однажды я им ввернул свою коронную фразу, на расшифровку которой им потребовалась неделя и к нам с английским они больше не приставали. Но у них обнаружилась еще одна своеобразная манера: в ванную с туалетом итальянки заходили вдвоем и проводили там несколько часов. Я не знаю – что именно они там делали: изучали труды Бенито Муссолини, переписывали рецепты приготовления спагетти или просто завивали волосы, но на все призывы очистить помещение раздавалось: "Уно моменто" и все! Выковырять их оттуда не удавалось даже Кристин, которая терзалась жуткими подозрениями о том, что итальянки тратят воду в диких количествах, и билась о дверь ванной всем телом. Пару дней мы пользовались туалетом, который находился на ближайшей станции электрички, но на третий день Кристин меня сдернула с кровати в пять утра с диким криком о том, что "Туалет – не очень чистый!" (как потом выяснилось, на раковине было пролито немного жидкого мыла). Я понял, что в совершении этого дикого преступления подозревают меня, поэтому в качестве алиби предъявил квитанции за два дня от посещения туалета на станции. Кристин, Хвала Аллаху, оставила меня в покое и пошла биться с итальянками (Дэвид и Имоджин были допрошены еще в четыре утра). Учитывая тот факт, что итальянки по-английски понимали одно слово из 1200, а по темпераменту не уступали Кристин, крик поднялся такой, что мы просто собрали вещи и я отправился ловить такси, чтобы ехать уже в любой отель.
