Может быть, мне следовало поощрить его? Наклониться к нему, сделать паузу, улыбнуться. Я растерялась, стоя у дверей в ожидании.
— Ну что ж, до завтра, — сказал он, приподняв шляпу, и спустился по ступенькам крыльца к стоявшему рядом автомобилю.
Я распахнула дверь и ворвалась в дом, чувствуя и волнение, и разочарование. Мой отец был в гостиной, читал газету и, казалось, был занят другими делами. Но я знала, что он ждет моего рассказа о том, как прошло свидание. Я решила не отчитываться перед ним. Это создавало у меня настроение экзаменационного испытания, а я не любила подобных ситуаций.
Что я могла ему сказать? Малькольм пригласил меня на обед. Мы много беседовали. Я, по большей части, говорила, а он слушал. Может быть, он решил, что я — болтушка, даже тогда, когда разговор касался тех вопросов, к которым он проявлял интерес. Конечно, я говорила так много, потому что ужасно волновалась. Как бы то ни было, я была признательна ему за вопросы о бизнесе. В этой области я могла распространяться.
Я могла бы беседовать, разумеется, и о книгах, и о лошадях, но прежде я и не знала, что он интересуется чем-либо, помимо увеличения капитала.
Что же сказать отцу? Обед прошел чудесно. Я старалась поменьше есть, хотя я могла бы есть и побольше. Я старалась казаться утонченной, женственной и даже отказалась от сладкого. Но он настоял.
— Хорошо провела время? — быстро спросил отец. Он увидел, что я сразу направилась в свою комнату.
— Да, но почему ты не сказал мне, что пригласил Малькольма присоединиться к нам на утренней службе?
— О, неужели?
— Папа, несмотря на твой опыт в бизнесе, ты плохой лжец.
Он громко захохотал. Даже я слегка улыбнулась.
Почему я схожу с ума? Я знала, что он собирается сделать, и хотела, чтобы он сделал это.
— Я ложусь спать, — сказала я, раздумывая над тем, как придется помучиться над нарядом для церковной службы.
Прежде чем удалось заснуть, я вспоминала мельчайшие подробности нашего свидания с Малькольмом, осуждая и поздравляя себя. И когда я припоминала наше прощание возле двери, мне показалось, что он меня поцеловал.
Никогда прежде я не волновалась так перед утренним богослужением, как в этот раз. За завтраком я ничего не могла проглотить. Я суетилась, подыскивая подходящее платье и выбирая прическу. Когда пришла пора выходить, и прибыл Малькольм, сердце мое бешено застучало. Я подумала, что потеряю сознание и упаду прямо на лестнице.
— Доброе утро, Оливия, — сказал он, и, казалось, мой внешний вид его удовлетворил. Я даже не придала значения тому, что и в доме, и в машине на пути в церковь он называл меня Оливия, а не мисс Уинфильд.
