– Рэт, – пробормотал он и ощутил покалывание в обеих руках.
Лирит бросила на него быстрый взгляд.
– Что ты сейчас сделал?
Тревис протянул руку и разжал кулак. На ладони лежало четыре маленьких кусочка серебра.
Довольно быстро выяснилось, что серебро прекрасно работает. Тревис понял Сарета, когда тот споткнулся и выругался на морниш.
– Клянусь проклятым молоком Махонадры! – сказал Сарет на страстном и ритмичном языке морнишей.
Судя по выражению лиц, Дарж и Лирит тоже все поняли.
– Извините, – сказал Сарет, заметив их взгляды. – Это одно из тех ругательств, смысла которого посторонним лучше не понимать.
– Охотно верю, – заметила Лирит, приподняв бровь. – А кто такая Махонадра?
– Она была матерью короля – бога Ору. Больше я вам ничего не скажу.
Тревис оказался прав, шахтеры не обращали на них никакого внимания, хотя некоторые улыбались и приподнимали грязные шляпы, увидев Лирит, кто-то из вежливости, на лицах других читались иные мысли. Лирит старалась не обращать на них внимания.
Наконец толпа начала редеть, спешащие на работу шахтеры с красными от выпитого накануне виски лицами встречались все реже и реже. Однако через некоторое время прохожих снова стало больше – а пыльная дорога шире и прямее, – одновременно закончились длинные ряды одно этажных лачуг.
Тревис с удивлением обнаружил, что за сто лет здесь почти ничего не изменилось. Он узнал гостиницу «Серебряный дворец», длинное величественное здание высотой в три этажа, и универмаг Маккея. Чуть дальше находились городской оперный театр с внушительными колоннами в стиле возрождения и государственная пробирная лаборатория. Хотя во времена Тревиса о ней давно забыли – сейчас перед входом толпились люди. Каждый держал в руках кусок породы, принесенный на пробу. Тревис уже знал, что, стоит ему захотеть, и он увидит, что находится дальше. Но он решил, что еще рано.
Ты станешь владельцем салуна через сотню с лишним лет, Тревис. Так что даже не думай о нем.
Он сделал шаг вперед и остановился, у его ног клубилась пыль. Сердце в груди Тревиса забилось быстрее.
Лирит с беспокойством посмотрела на него.
– Что с тобой, Тревис? Здесь твой дом?
– Наверное. Только он был таким за сто лет до того, как я родился.
– Уверен, что поместье Стоунбрейк мало изменилось за последние сто лет, разве что деревья стали выше, – проворчал Дарж. – В конце концов, что такое какие-то сто лет? И тут же, словно для того, чтобы подчеркнуть слова рыцаря, мимо промчался дилижанс, колеса грохотали, возница нахлестывал лошадей. Четверо путников лишь в самый последний момент успели отскочить в сторону. Тревис достаточно прилично знал историю, чтобы понимать: несмотря на кажущееся сходство, их ждет немало неожиданных опасностей. На Диком Западе каждый день умирали люди – от болезней, самых невероятных случайностей… и от пуль.
