— Я считаю, что мы должны пересмотреть условия нашего договора. — Эмма постаралась говорить как можно более спокойно и рассудительно.
— Вы струсили?
— Вот еще! Ничего подобного! Но я отвечаю за девочек, ваша светлость, кто бы их ни учил. Кроме того, ваша…
— Называйте меня Уиклиффом, — неожиданно перебил он, беря ее руку и засовывая себе под локоть.
— Я не хочу называть вас Уиклиффом. И пожалуйста, не перебивайте меня!
— Ого! — сказала Генриетта за их спинами. — Когда я в прошлый раз перебила мисс Эмму, мне пришлось написать сочинение из пятисот слов — притом без единой грамматической ошибки — на тему «Почему нельзя перебивать людей».
— Мое наказание будет таким же, мисс Эмма?
Грей явно веселился, задавая этот провокационный вопрос, да и все, что он говорил, имело, казалось, какой-то фривольный подтекст.
— Вы же не мой ученик. А если бы были им, то за сегодняшний проступок оказались под угрозой исключения из академии.
Девочки захихикали, а он лишь крепче прижал к себе ее руку.
— Значит, вы воспитываете своих учениц в духе неуважения к людям, которые выше по социальному положению?
— Я учу тому, — еле сдерживая негодование, ответила Эмма, — что в жизни бывают моменты, когда женщина должна сама постоять за себя, особенно если рядом нет никого, кто мог бы это сделать.
Уиклифф отвернулся, будто бы заинтересовавшись стаей ворон, рассаживавшихся на березе возле дороги.
— А какие условия вы хотите изменить, Эмма?
Она что-то не помнила, когда давала ему разрешение называть ее просто по имени, но ей это неожиданно понравилось. Эмма немного отстранилась от Грейдона, но руки не отняла. Это было бы неучтиво, решила она.
— Я беспокоюсь о том, что, каким бы премудростям вы ни научили моих девочек, — медленно начала она, подыскивая такие слова, которые не вызвали бы у него желания возразить, — это будет иметь меньшее значение по сравнению с тем, что вы, герцог Уиклифф, проведете с ними вместе достаточно долгое время.
— Мы никогда не остаемся одни, — ответил Грейдон, помолчав. — И я не собираюсь губить ни их, ни свою репутацию.
Он был прав. Но она не могла назвать ему истинную причину ее нежелания видеть его в академии, потому что и сама толком ее не знала.
— Я не думаю, что присутствие надзирательницы что-либо меняет, ваша светлость, — продолжала упрямиться Эмма.
— Господи, нанимают же леди мужчин — например, учителей танцев, — не согласился он. — Даже почтенные отцы семейств приглашают их для своих дочерей.
