— Ваша комната, мисс Галлант, — пробубнил за ее спиной дворецкий. — Зеленую в дальнем углу занимает миссис Делакруа, а мисс Делакруа — голубую рядом с ней. Апартаменты лорда Килкерна в другом крыле.
Втащив в комнату сундук, лакеи молча поклонились и направились прочь, после чего Александра на всякий случай попробовала улыбнуться дворецкому.
— А что, миссис и мисс Делакруа тоже отсутствуют?
— Вас представят утром. Ужин принесут в комнату, а завтрак будет подан внизу ровно в восемь. Если что-нибудь потребуется, позовите Уимбла, я к вашим услугам.
Дворецкий отвесил ей не слишком глубокий поклон и вскоре исчез в необъятных недрах особняка.
Александра прошла в отведенное ей помещение.
— Боже правый!
Комната поражала воображение. Весь предшествующий опыт службы в богатых домах не подготовил Александру к такому великолепию. Ее новая спальня оказалась больше всех когда-либо виденных гостиных. Если комнаты лорда Килкерна еще больше, то в них, по всей вероятности может разместиться целый театр!
Уимбл воздержался от упоминания о цветовой гамме ее комнаты, но и без того было видно, что она золотая. Элегантное покрывало и полог кровати имели мягкий золотистый оттенок, рисунок гардин на трех высоких окнах — зеленый с золотым, а обивка кресел перед пылающим камином напоминала бронзу с золотой нитью. Во всем этом было что-то от восточной роскоши.
Шекспир негромко тявкнул, заставив Александру вздрогнуть. Она сняла поводок, и терьер принялся совать нос во все углы, знакомясь с новым жилищем. Пока он обследовал территорию, Александра распаковывала вещи и продолжала размышлять. Она с самого начала взяла себе за правило знакомиться с будущими подопечными, а потом уже принимать окончательное решение. Если они грубы или чересчур глупы, она…
Александра помедлила. Она что, будет искать работу еще полгода? Впрочем, к чему заранее об этом беспокоиться, до завтра еще есть время…
И она вернулась к своему занятию.
Утро настало раньше, чем ей хотелось бы. Открыв глаза, Александра с минуту не могла сообразить, где находится и что ее разбудило, однако жалобное поскуливание вернуло ей память.
— Шекс! Бедный ты мой!
Она зажгла свечу и села в постели. Терьер переминался у двери, всем своим видом показывая, что ему невмоготу.
— Прости, ради Бога! Я сейчас.
Опустив ноги на холодный пол, Александра принялась лихорадочно вспоминать, где оставила тапочки и захватила ли их вообще. По крайней мере ночной халат лежал в ногах постели, представляя жалкое зрелище на фоне общего великолепия.
