— Так кто же приехал к тетушкам? — снова спросил Шо.
Тристан подавил вздох. Они все равно узнают.
— Джорджиана Холли.
— Джор… О! А зачем?
— Понятия не имею. Но, если она собирается разрушить наш дом до основания, я предпочел бы находиться где-нибудь в другом месте.
Слишком громко сказано, но чем меньше они будут обсуждать его отношения с Джорджианой, тем лучше.
Несмотря на то что она твердо решила по возможности держаться подальше от большинства членов семейства Карроуэй, Джорджиане всегда нравились Милли и Эдвина.
— Теперь, когда Грейдон женился, — объясняла она, — тетушке не нужна компаньонка. Они с ее невесткой Эммой прекрасно ладят, и я не хочу быть им помехой.
— Но вы же не хотите возвращаться в Шропшир, не так ли, дорогая? Тем более во время сезона?
— О нет! У моих родителей на руках еще три дочери, ожидающие своего дебюта. И они едва ли хотят моего возвращения, это послужило бы плохим примером. Даже Хелен там лишняя, а она замужем.
Эдвина похлопала ее по руке:
— Вы неплохой пример, Джорджиана. Мы с Милли никогда не были замужем, но никогда не страдали от отсутствия мужа.
— Но не страдали и от отсутствия поклонников, конечно, — вставила Милли. — Просто нам никогда не попадались подходящие. Я нисколько не жалею, что не вышла замуж. Хотя, признаюсь, жалею, что с этой больной ногой не могу танцевать.
— Вот поэтому я здесь. — Джорджиана, собравшись с духом, подалась вперед. Вот оно: первый ход на шахматной доске, начало игры. — Я подумала, может быть, вы бы хотели иметь кого-то рядом, кто помог бы вам двигаться, а я бы хотела чувствовать себя немного полезной, поэтому я…
— О да! — перебила ее Эдвина. — Иметь в доме еще одну женщину — это великолепно! Все мальчики Карроуэй пробудут здесь до середины лета, и, поверьте мне, так приятно иметь кого-то, хорошо воспитанного, с кем можно поговорить.
Джорджиана улыбнулась и взяла Милли за руку.
— Так что же, Милли, вы хотите сказать?
— Я уверена, вы найдете занятие получше, чем сопровождать старую деву с ее подагрой.
— Глупости. Я поставлю себе цель добиться того, чтобы вы снова могли танцевать, — твердо заявила Джорджиана. — И это доставит мне огромное удовольствие.
— О, Милли, скажи «да». Нам будет так весело.
Щеки Милли порозовели, и она улыбнулась:
— В таком случае я говорю «да».
Джорджиана захлопала в ладоши, скрывая свое удовлетворение. «Прекрасно!»
Эдвина встала.
— Я распоряжусь, чтобы Докинз приготовил для вас комнату. Боюсь, что, поскольку все братья в городе, комнаты, выходящие на запад, заняты. Вы ничего не имеете против утреннего солнца?
