Первое, о чем меня спросил Марк, — была ли я на выставке Рене Магритта. Я сказала, что да, но сообразила не уточнять, что попала туда совершенно случайно, что называется, мимо шла. Не сказала я и того, что за исключением картины, одновременно изображающей день и ночь, свет и тьму, ни на что больше не запала, а вот возможность существования тьмы и света в одной раме мне показалась интересной, хотя и претенциозной. Ну никакого же секрета с точки зрения живописной. И смысл простой, как «му». Небо есть небо. Оно вне ночи, ибо не зависит от солнца. День и ночь — явления временного, а значит, более низкого порядка, чем небо и солнце, у которых времени нет, они вечны и бесконечны. Но я застыла возле этой картины, демонстрируя собой еще одну ипостась божественных начал: разумную единицу, принадлежащую потоку времени и не имеющую никаких сил и возможностей встать выше или хотя бы вровень таланту (Магритт) и осознать вечность света и тьмы. И великий божественный толчок, отделивший одно от другого.
Магритт впечатления не произвел, но в который раз именно художник привел меня к мысли об изначальной божественной сути всего, что вокруг. Мне надо ходить молиться в Пушкинский музей, но не в Третьяковку, ибо та очень уж старается привести тебя к Богу и научить правилам, чего не делают ни импрессионисты, ни великие мастера Возрождения, хотя они-то и приводят. И научают…
Так вот Марк… Такой законченный русский еврей, что даже противно. Нельзя быть более русским, чем русские. Это вещь недостижимая и иррациональная. А вот если взять и набуровить некое представление о русскости как таковой, то да, с этим вполне можно тягаться. Марк вполне пробирочный русский — обломо-карамазово-грушницкий. Или другой ряд. Левино-раскольниково-базаровский. И я бы рядом с ним не встала, не существуй все это в такой индивидуальной органике, так само по себе и так, в сущности, по-еврейски, что с первого нашего разговора я ощутила потребность в его пребывании на той земле, где проклюнулась сама, и невыразимость желания соединить существующие по отдельности жизни, потому что иначе зачем жить? Скажу прямо, вопрос просто на засыпку. Я ведь без комплексов, и даже в самые непроходимые дни жизни я не сомневалась в счастье самой жизни, в самоценности даже ее страданий. А тут на тебе. Без него не хочу! И вот я торю тропу к тому моменту, когда в его слоистой русско-еврейской душе проклюнется ответный росток. Я не сомневаюсь, что так будет, куда он денется? Я обсеяла его со всех сторон, и сейчас просто вопрос времени…
