Он видел. Видел ее неуверенность на пороге, а потом этот решительный щелчок выключателем. Смотри, мол!
– Шур! – сказал он. – Ты не злись, что я пришел. Но я очень захотел тебя увидеть.
– Зачем? – спросила Шурка прямо.
Она высыпала картошку в ящик, подняла пыль со дна, но эта пыль была ей кстати, как и непорядок в комнате, и грязные руки, которые она не торопилась мыть, а стояла, растопырив пальцы, – чумичка, а не девочка.
Саша сделал несусветное. Он взял грязную влажную ладонь Шурки и поцеловал ее.
Ей бы захохотать над таким кретинизмом, а она заплакала. Все в ней смешалось – слезы, пыль, и вчерашняя любовь к физику, и мысли о Мишке, и непонимание всей существующей жизни.
И это непонимание было главным. Как будто она решала трудную задачку, шла в решении верным путем, а попала в тупик, где ее решение никуда не годилось, а значит, надо было идти назад – через собственное неверное решение, через все скобки, запятые и двоеточия. И тогда она разозлилась на Сашу, из-за которого все началось. Он ей поцеловал грязную руку – боже ты мой, какая небрезгливость! А я тебя об этом просила?
– Не плачь, – сказал он ей. – И не сердись.
– Я? Плачу? – закричала Шурка. – Ты случайно не пьяный?
– Не пьяный, – засмеялся Саша. – Просто… Мне кажется, я тебя люблю. Нет, вру… Мне это не кажется… Я тебя люблю… А ты меня нет, так ведь?
– Конечно, нет! – закричала Шурка, криком скрывая растерянность и смущение. – Я за картошкой стояла в очереди… Врала по твоему закону… Самой противно. А сейчас мне все убирать надо… Мать уехала, набросала… – И Шурка пошла по квартире, собирая грязными руками вещи.
– Что я должен сделать, чтобы ты мне сказала «да»? – спросил Саша.
– Ты уходи, – ответила Шурка. Какое-то «да» ему надо…
Звонок зазвенел так, будто тот, что за дверью, хотел не просто сообщить о своем приходе, а требовал принятия каких-то срочных мер. Шурка распахнула дверь. Ира даже не посмотрела на нее. Она как-то сразу, точно ухватила взглядом Сашу и теперь, не выпуская, хотела понять, что было за секунду, минуту, час до ее прихода в этой неприбранной квартире? Почему у Шурки такие грязные руки? Почему Саша такой бледный, будто только что сделал что-то страшное?..
– Привет! – сказала Ира. – А я шла мимо, дай, думаю, зайду. А ты каким тут ветром? – спросила она Сашу.
– По дороге встретились, – буркнула Шурка. – Он мне картошку донес.
– Я пойду, —сказал Саша. – Мой вопрос остается в силе.
И он пошел к двери. Было невероятно важно узнать, какой он имел в виду вопрос. Но для этого Ире надо было остаться и выпытать это у Шурки. Не менее важно было уйти с Сашей вместе, но тогда надо уходить с ним сразу, пренебрегая тем, что Шурке станет ясно, зачем она пришла и почему так сразу ушла.
