Физкультурник ушел сам. Однажды в кино он взял ее за руку. У него были большие, сильные, горячие ладони. Ее руке стало уютно, тепло, покойно. И голова сама собой клонилась ему на плечо, и хотелось говорить какие-то глупости. Потом, после кино, он переносил ее через канаву, и им повстречались их ученики. Сделать бы вид, что никто никого не видит. Но он – идиот! – остановился с ней на руках посреди улицы и сказал громко: «Вот ношу вашу учительницу на руках». В ней все перевернулось, как тогда с тем, с первым. Что же это за мужики ей попадаются? Почему ее тошнит от их искренности? Она вырвалась, убежала, видеть его потом не могла, мокрого и пахнущего водой и мылом. И он отошел.
Иногда, иногда… Приходило воспоминание о его ладонях, и щемило сердце, и возникало сомнение: насос ли сердце? Но был душ. И жесткое полотенце. И эспандер, от которого трещали кости. В этот же период ей начал сниться повторяющийся сон.
…Она лежит на берегу моря, так близко к нему, что волны лижут ей ноги, и от этого ей хорошо необыкновенно… Но она чувствует, знает, что не это есть самое прекрасное. И она ждет его… Замирает сердце, когда это случается. Откуда-то сбоку к ней приближается маленький голый ребенок на толстых ножках и становится ей на грудь. Ей тяжело, галька вдавилась в спину, но, боже, как ей хорошо от этой тяжести! Она просыпается от желания рассмотреть ребенка поближе, от ощущения сладкой тяжести, от переполнившей ее любви. Сразу же пропадало все – и тяжесть и любовь. Она препарировала сон, ища следы его в реальной жизни. Море – это море. Она любит лежать к нему близко-близко. Ребенок – это ребенок. Их всегда много бродит по берегу голых. Тяжесть в груди – это съеденные на ночь оладьи со сметаной. Тесто. А сладость и счастье – это недостаток кислорода: закрытая форточка, нос в подушке, просто насморк! – типичные элементы удушья. Так и вошел в ее психоанализ этот термин – сладость удушья. Опасная вещь.
Но он продолжает и продолжает ей сниться, этот нахальный голый ребенок на толстых ногах, вдавливающий ее в гальку.
Третий роман был у нее на курорте, совсем недавно. Они приехали в один день, их посадили за один стол, номера у них объединялись балконом. Они воспринимались как муж и жена. Он был немолодой и серьезный человек. Сказал, что разведен. Сказал, что есть внуки. Сказал, что одиночество для него оказалось обременительным. Сказал, что работа его спасает, но вот он сомневается, спасает ли он такой работу Ходили, бродили с ним долго и далеко. Лежали совсем близко к морю. Сны же снились нормальные, спокойные, забывающиеся. За два дня до конца путевки пошли в кино. Фильм был о преступлении, героем его была женщина – судья со слегка треснутым, чуть глуховатым голосом. Любимая актриса Оксаны Михайловны. Он встал и ушел извинившись перед ней. Объяснил потом так: эта актриса очень похожа на его жену.
