— Будьте терпеливы и простите, — сказал, наконец, Тамас. — Мой отец Мамбо молит Мунвали и духов своих праотцев сделать ваше прибытие счастливым для нас и открыть в видении, что должно случиться.
Бенита, которая чувствовала на себе взгляд приблизительно двухсот пар глаз, в душе пожелала, чтобы откровение явилось Мамбо поскорее. Однако вскоре она поддалась общему настроению и стала почти наслаждаться странным положением вещей. Эти могучие, старинные стены, выстроенные неведомыми руками и видевшие столько событий и столько смертей, молчаливое тройное кольцо терпеливых торжественных людей, последних отпрысков культурной расы, накрытая покрывалом согнутая фигура человека, который думал, что он общается со своим богом, — все это было странно, достойно внимания существа, утомленного однообразием цивилизации…
Но вот фигура зашевелилась и сбросила покрывало, показалась голова, побелевшая от лет, одухотворенное, аскетическое лицо, до того худое, что на нем были видны все кости, и черные глаза, смотревшие вверх невидящим взглядом человека, впавшего в транс. Он трижды глубоко вздохнул, потом перевел глаза на троих белых, сидевших против него. Прежде всего он посмотрел на мистера Клиффорда, и его лицо смутилось, потом на Мейера, и на нем промелькнуло выражение тревоги и страха. Наконец, он направил взгляд на Бениту, и его черные глаза сделались спокойны и блеснули счастьем.
— Белая девушка, — сказал он мягким низким голосом, — говорю тебе, не бойся ничего. Ты, знавшая глубокое горе, обретешь счастье и покой. О, девушка, с тобой идет дух такой же чистой и ясной, как ты сама, но умерла она давно.
Мамбо снова посмотрел на ее отца, Джекоба Мейера и замолчал.
— Верно, у тебя нет для меня приятного пророчества? — сказал ему Мейер, — а между тем, я издалека приехал, чтобы выслушать тебя.
Старое лицо сделалось непроницаемым, всякое выражение на нем исчезло, скрылось за сотней морщин. Он ответил:
— Нет, белый человек, никакого. Сам спрашивай небеса, ведь ты так мудр, и прочитай их, если можешь. Пришельцы, — продолжал он другим тоном, — я приветствую вас от имени моих детей и в их присутствии. Сын Тамас, тебе тоже привет, ты хорошо исполнил данное тебе поручение. Послушайте: вы устали и вам нужны покой и пища. Однако побудьте еще со мной, потому что мне необходимо сказать вам несколько слов. Оглядитесь. Вы видите все мое племя: здесь не больше двадцатью десять людей, а прежде мы были бесчисленны, как листья вот того дерева весною. Почему мы умерли? Из-за амандабелов, лютых собак, которых за два поколения до нас Мозеликатце, предводитель Чака, привел на юг нашей страны, и которые с тех пор из года в год берут нас в плен и убивают.
