— Кто она? — спросил я.
— Прошлогодняя Невеста. Жрецам она больше не нужна, и они ее передают в обладание богу, — ответила Драмана с каменной улыбкой.
— Несчастную убьют? — спросил я в трепете.
— Бог принимает ее в свое обладание, — загадочно ответила Драмана.
В этот момент один из Волосатых сорвал с жертвы покрывало, и взорам представилась красивая женщина в белой тунике, глубоко вырезанной на груди и едва достигающей колен. Она стояла перед нами неподвижно, высокая и стройная, с разметавшимися по плечам черными волосами. Затем по сигналу все присутствовавшие встали и завопили:
— Венчание с богом! Венчание с богом! Приобщимся к богу через нее.
К девушке подошли двое из Волосатых, держа в руках что-то, чего я не мог разглядеть, и остановились, словно в ожидании знака. Лица окружающих меня женщин были искажены мерзостным сладострастием. Я ненавидел их всех, кроме Драманы, которая одна не кричала.
Что предстояло мне увидеть? Какой-нибудь отвратительный акт шаманства, практикуемый неграми на Гаити и на Восточном берегу? Возможно; если так, я не выдержал бы, чем бы это мне не грозило. Моя рука почти автоматически схватилась за револьвер.
Дэча приготовился что-то сказать — быть может, слова приговора. Я смерил глазами расстояние между ним и мною, готовясь принести богу жертву, какой он не ожидал.
Но в этот момент девушка вскинула руки и сказала громким чистым голосом:
— Я требую древнего права вознести молитву богу перед тем, как буду отдана ему.
— Говори, — сказал Дэча, — только не тяни.
Она поклонилась чудовищу и, чуть отвернувшись от него, начала речь, направленную скорее к аудитории, чем к идолу.
— О бес Хоу-Хоу, — говорила она, и голос ее звучал горькой насмешкой. — О бес, которому мой народ поклоняется на свою погибель! Я, оторванная от моего народа, прихожу к тебе, ибо не пожелала ни одного из твоих первосвященников и за это должна заплатить кровью. Да будет так. Но сперва я должна сказать нечто тебе, о Хоу-Хоу, и твоим жрецам, что разжирели в пороке. Слушай меня! Во мне говорит дух, открывающий зрение! Я вижу — вода наводнила остров. Вижу — пламя прорывается сквозь воду и обращает в прах твое отвратительное изваяние и сжигает твоих злых служителей; ни единого не останется! Исполнится час древнего пророчества!
Она взглянула на меня и на Ханса и простерла руки, словно собираясь обратиться к нам. Но если и было так, то она изменила свое намерение.
Жрецы слушали, онемев от изумления, а может быть, и страха. Но затем раздался залп яростных проклятий, и когда он замер, я услышал голос Дэчи.
