Однако после короткого совещания они решили пойти дальше, и когда я спросил, почему, обернулись и указали на густые облака, собиравшиеся позади нас на горизонте. Эти облака, объяснили они, предвещали песчаную бурю, при которой в пустыне не выживет ни один человек. И они убеждали нас двигаться вперед как можно быстрее. Мы собрали остаток сил и последние три мили, отделявшие нас от болота, проделали бегом. Едва мы достигли зарослей тростника, как разразилась буря; однако мы продолжали бежать, пока не добрались до места, где тростник рос особенно густо и где, раскапывая руками ил, можно было черпать из ямок воду, которую мы жадно пили, не обращая внимания на муть. Здесь мы просидели на корточках несколько часов, пока неистовствовал ураган.
Зрелище было ужасное. Пустыни не было видно за густыми клубами взметенного песка, который даже сквозь тростник садился на нас густыми слоями, так что временами приходилось вставать и стряхивать с себя его тяжесть. Он душил нас, раздражал кожу. В пустыне мы были бы заживо погребены. Тростник оказался нашим спасением.
Так просидели мы всю ночь. К рассвету буря унялась, солнце всходило на безоблачном небе. Напившись вдосталь, мы повернули обратно к краю болота и с гребня песчаного холма стали осматривать местность. Иссикор протянул руку к северу, и тронул меня за плечо. Вдали темным пятном на нежной синеве неба рисовалось грибовидное дымное облако.
— Опять туча, — сказал я. — Ураган возвращается?
— Нет, господин, — сказал он, — это курится Огненная гора моей родины.
Итак, слова Зикали до сих пор оправдывались. Но если существует не известный ни одному исследователю вулкан, то почему бы не быть также и погребенному городу с окаменелыми людьми, и даже Хоу-Хоу. Но нет, в Хоу-Хоу я не верил.
Между тем наши три туземца запаслись водой и распрощались с нами, твердо уверовав в мою магию: ведь если бы мы вышли несколькими часами позже, мы погибли бы все до единого.
После ухода проводников мы расположились на отдых в тростниках. Но — увы! — нам не суждено было отдохнуть: как только зашло солнце, к болоту со всех окрестностей стало стекаться на водопой зверье.
При свете месяца я видел, как выступали из темноты большие стада слонов и величаво направлялись к воде. Из зарослей, где они укрываются днем, подымались буйволы, выскакивали антилопы, между тем как из воды доносился рев медлительных бегемотов и слышался тяжелый плеск, производимый, вероятно, спугнутыми крокодилами.
