— А вот взгляните туда, отец Ласточки, — отвечала Сигамба, указывая на чашу.
Ян опустился на колени и взглянул в чашу.
— Я вижу, — начал он точно чужим голосом, пристально глядя в воду и медленно произнося слова, — Сузи… себя… жену… Ральфа… и… тебя, Сигамба… А теперь вот… все… слилось в… темный цвет, и я… да, я больше ничего не могу различить.
— Смотрите пристальнее! — приказала повелительным голосом Сигамба, так и впиваясь своими странными глазами в лицо Яна.
Муж снова взглянул в воду и опять начал вытягивать из себя слова:
— Теперь… я… вижу… тень… густую… темную тень… Она похожа на… да, на голову Черного Пита, вырезанную из… черной… бумаги… Из-за этой тени я ничего… не вижу… Ах, вот она делается… все меньше… меньше… теперь она закрывает… да, только тебя, Сигамба… Ты просвечиваешь сквозь тень вся… красная… точно в… крови… А теперь… Ну, теперь все пропало!.. Я ничего больше не вижу.
С этими словами он поднялся на ноги; лицо его было бледно как смерть, и сам он весь дрожал. Доставая из кармана свой большой пестрый шоковый платок, чтобы обтереть с лица пот, он с ужасом прошептал:
— О, Господи, да ведь это настоящее чародейство!.. Прости мне мое прегрешение!
Я снова нагнулась над чашей, но по-прежнему ровно ничего не заметила кроме воды и зеркальных кружков, в которых отражались только лунный свет да мое лицо. Из этого я заключила, что Ян по своей простоте видел все, что ему внушала колдунья, или, вернее, воображал, что видит.
— Что же все это значит, Сигамба? — спросил Ян, растерянно глядя то на чародейку, то на меня.
— Отец Ласточки, что видели ваши глаза, то видели и мои, но только яснее ваших, потому что мое зрение еще острее, — отвечала Сигамба. — Вы спрашиваете — что это значит? Будущее никому не открывается вполне… даже я не могу знать всего. Мне ясно только то, что Ласточке и всем ее близким будет много зла от Черного Пита. Но все кончится тем, что для Ласточки и ее родных настанут опять светлые дни, а я погибну от руки Пита или через него… Как все это случится — я не знаю, но советую вам венчать Ласточку скорее и не дома, как вы хотите, а в деревне, где она будет жить первое время после свадьбы.
Я не верила ни одному слову из того, что говорила колдунья, и очень разозлилась, что она так дурачила бедного Яна и заставила его задуматься о том, что он видел и слышал. Только потом я убедилась, как она была права. Но тогда, повторяю, ее предсказания казались мне не больше и не меньше как пустой болтовней, на которую не стоило обращать внимания. По моему совету Ян письменно пригласил из ближайшего города пастора, который должен был венчать наших детей у нас в доме и находился уже давно в пути. Неужели из-за глупой болтовни этой полусумасшедшей девки мы должны послать встретить его и воротить назад? Вообще я терпеть не могла, когда в мои распоряжения вмешивались даже муж и дети, а тут еще лезла с советом какая-то полоумная дикарка, живущая у нас из милости!
