Долгое время мы продолжали двигаться вперед среди полной тишины, которую нарушал изредка только лай собак. К счастью, Фараон в своей корзине не отвечал им. Наконец нам показалось, что мы прошли под второй аркой, а потом, пройдя еще около ста пятидесяти ярдов, наши верблюды внезапно остановились. Квик спустился на землю и я услышал, как он сказал:
— Двери. Я нащупал бронзовые украшения на них. Вверху — башня, так мне кажется, по обе стороны — стены. Похоже на то, что мы в западне. Лучше всего дождаться света здесь. Ничего другого не остается.
Мы послушались, связали между собой верблюдов и укрылись от дождя в тени башни. Чтобы убить время и согреться — мы насквозь промокли и страшно озябли, — мы поели мясных консервов и сухарей, которые имелись в наших седельных сумках, а потом выпили по глотку бренди из фляги Квика. Это немного согрело нас, хотя мы продолжали быть в подавленном состоянии духа. Хиггс, которого мы все любили, исчез, быть может, убит; Абати потеряли нас или бросили нас умышленно, и мы, три белых человека, по-видимому, очутились во враждебной крепости, где нас, едва заметив, поймают, как птицу в сеть. Положение было не из веселых.
К счастью для нас, незадолго до рассвета дождь прекратился. Небо прояснилось, и проглянули звезды; внезапно все небо залили потоки чудесного бледно-розового света, тогда как землю все еще покрывал такой густой туман, что не было никакой возможности разглядеть что-либо.
Потом встало солнце, и все же мы видели все не больше, как на расстоянии нескольких ярдов от нас.
Квик что-то мурлыкал потихоньку про себя, потом вдруг воскликнул:
— Ага! Здесь лестница. С вашего разрешения, я поднимусь по ней, капитан. — И исчез.
Минуту спустя мы услышали, что он тихо зовет нас:
— Идите сюда.
Мы поднялись наверх и, как я и думал, очутились на верхней площадке одной из двух башен, возвышавшихся по обеим сторонам арки. Башни эти составляли часть большого укрепления, защищавшего южные ворота города, который не мог быть ничем иным, кроме Хармака. Над пеленой тумана вздымались мощные громады гор Мур, которые рассекали глубокая долина.
Прямо в эту долину светило солнце, и мы увидели там изумительный и наводящий ужас предмет, чье основание скрывал еще туман — огромную фигуру лежащего животного, высеченную из черного камня. Голова его напомнила голову льва и была украшена уреусом, венцом из змей, символом власти в Древнем Египте. Точно определить размеры этой фигуры было невозможно, оттого что мы были от нее на расстоянии около мили, но, по всей видимости, никакой другой высеченный из одной глыбы памятник, какой нам когда-либо доводилось видеть или о котором мы когда-либо слышали, не достигал таких невероятных размеров.
