— Извините, — сказала она и повернулась, собираясь уйти.
— Погодите, — остановил ее молодой человек. — Надеюсь, у вас найдется минут пять свободного времени. Вы пришли, чтобы посмотреть работы Уорсдейла. Позвольте же мне показать вам их, это самое малое, что я могу сделать.
Она заколебалась, затем слабо улыбнулась
— Пять минут? — повторила она — Я чувствую себя такой идиоткой.
— Напрасно. Вы не первая, кто приходит сюда, ничего не зная о Джеймсе Уорсдейле.
Молодой человек вышел из-за стойки справочного бюро, его место занял один из его коллег. Он подошел к Донне и жестом пригласил ее следовать за собой. Ее вновь поразила его красота и свободные, непринужденные манеры.
— Гордон Махоуни, — представился он.
— Донна Уорд. Давно вы здесь работаете?
— Шесть лет. Знать, чьи работы здесь выставлены, весьма полезно. Посетители всегда задают вопросы.
— Но не всегда ищут самого художника.
Махоуни усмехнулся.
— Почему именно вас интересуют работы Уорсдейла? — спросил он, проводя ее мимо туристов, студентов и других посетителей.
— Потому что им интересовался мой муж, — ответила она с легкой печалью в голосе.
— Он здесь, с вами?
— Он умер.
— Извините, — поспешно сказал Махоуни. — Он что, интересовался малоизвестными ирландскими живописцами?
— Именно к таким вы и относите Уорсдейла?
— Он не был одним из наших прославленных живописцев. Хотя, может быть, он и не заслуживает такой уничижительной оценки, как «малоизвестный».
Они поднялись по лестнице на следующий этаж. Махоуни шел быстро, время от времени оглядываясь на Донну. Наконец он остановился и широким жестом показал на висящую на стене экспозицию.
— Вот кое-какие из работ Джеймса Уорсдейла.
Донна стояла, глядя на экспозицию, в то время как ее гид рассказывал ей о каждом полотне по очереди. Картины — пейзажи, портреты и натюрморты — были довольно заурядные. Она не видела в них ничего, что могло бы заинтересовать Криса. Сама она мало что смыслила в искусстве и не могла оценить полотна. Они казались ей хорошо отделанными, но посредственными. Что же, черт возьми, могло привлечь к ним внимание ее покойного мужа?
— Чего же искал ваш муж? — спросил Махоуни.
Донна только пожала плечами, переводя взгляд с полотна на полотно.
— Честно сказать, я не знаю, — спокойно ответила она. — Это все его картины?
— Все, что у нас есть. Почти все. Есть еще одна в запаснике. — Он улыбнулся. — Она всегда хранится в запаснике, хотя это, может быть, самая интересная его вещь. Но тема делает ее — как бы это сказать — нежелательной для всеобщего обозрения.
