Натренированным взмахом руки его высокобесподобие расстегнул две защелки на паре демонстрационных плакатов, расположенных по обе стороны от кафедры. Плакаты театрально раскрылись, заслоняя первоначальные изображения нижнего белья, и обнажили широкий диапазон полноразмерных, готовых к носке нижних рубашек для обоих полов, голубых и розовых.
Брехли Трепп собрался с духом для последнего проповеднического толчка, втыкая в толпу твердые взоры, а также закаленный во многих испытаниях кончик указательного пальца.
— Да! Освободитесь от опасностей шелковых трусов и атласных бюстгальтеров, избавьтесь от зол блудливых лямок и примкните к идущим единственно верным путем. Войдите в вечность свободными от вульгарных побуждений. — Голос проповедника воспарял, щеголяя распевными интонациями, пока он передавал свое последнее сообщение. — Да! Вы будете чувствовать себя такими счастливыми, не имея необходимости обнажаться. Будущее — это радость быть одетыми в Нужное Белье!
Таргаш готов был зааплодировать, а толпа уже раскошеливалась на пожертвования, но тут…
— Да зачем нам все эти шмотки? — вскричал мужчина в тоге у самого края толпы. Иголки кактуса все еще как попало торчали из его воротника.
— Что? Что? — переспросил Трепп.
— Почему мы должны верить в то, о чем ты нам тут толкуешь? — крикнул в ответ мужчина, обретая все больше уверенности.
Пальцы Треппа судорожно вцепились в край кафедры.
— Потому что… потому что это единственно верный путь… Он явно заволновался. Еще никто и никогда не отвечал ему ударом на удар.
— Брось, Трепп. Ты знаешь, что это вранье. За последние два года ты краснобайствовал перед нами уже о доброй сотне разных «единственно верных» путей. Будь мы такими идиотами, чтобы верить каждому твоему слову и всей той чешуе, которую ты еженедельно исторгаешь, мы бы уже пользовались при приготовлении пищи экстрадевственным оливковым маслом «Аллейна», при мытье — истинно-ангельской мыльной стружкой «Дом Эстес», а пили бы мы только бесконечные галлоны боговдохновенного эля «Старый Мальчик». Что же до надежных, как святой Георгий, презервативов…
— Ладно, ладно. Короче, гражданин. В чем суть? — прорычал Трепп из-за мраморного столпа.
— Суть в том, что каждую неделю ты сюда заявляешься, встаешь вон на ту ступеньку и заводишь очередной бред про единственно верный путь к спасению. Одну неделю трендишь про священнопищеварительный шоколадный батончик «Снюхерс», а на другую затягиваешь: «С утра и до ночи, трудящийся, пей / Только божественный кофе „Несклей“». Нельзя ли все же быть более последовательным?
