— В общем, если ты мне окажешь эту услугу, я тебе подыщу другую скалодонтку.
— Я не хочу другую! Я хочу, чтобы ты мне вернул Кременюгу!
— Послушай, это очень тяжко — быть бессмертным. Сам подумай. Любимцы без конца издыхают…
— Что? — в шоке завопил Бубуш. Неужели у Ублейра были какие-то новости о его любимице? Внезапно три последних месяца одиночества тяжким грузом повисли на несчастном демоне. Неужели Ублейр был прав? Неужели Кременюга и впрямь протянула свои милые лапки? — Так ты говоришь, она у… у?.. — И тут пришел прилив холодного гнева. — Почему же ты мне не сказал? Ты, тварь бессердечная…
Ублейр на несколько секунд пришел в замешательство.
— Тебе не сказал? — переспросил он, осторожно задумываясь, не могли ли исправительные работы иметь более серьезных и долгосрочных эффектов, чем он вначале себе представлял. Все это было еще хуже, чем ему казалось. Бубуш явно пребывал в отчаянии. И все из-за какой-то дурацкой скалодонтки. Способен ли был демон, находящийся в таком состоянии, разрешить загадку, что таилась у Ублейра в кармане? Не был ли его приход сюда крупной ошибкой? Если найдутся какие-нибудь любопытные глаза, которые засекут его вместе с Бубушем, тогда… ох-х! Ублейр содрогнулся, подумав о том, какие превосходные исправительные работы сможет измыслить для него Асаддам.
— Я знал, что в этих спецзагонах сущая антисанитария, — злобно хныкал Бубуш. — Но мне сказали, что с ней все будет хорошо…
— Погоди минутку. — Ублейр покачал головой, снова настраиваясь на завывания Бубуша. — Спецзагоны? О чем ты болтаешь?
— О Кременюге. Ее забрали. Сказали, что таких привилегий я не заслуживаю.
— А, тогда ничего, — со вздохом облегчения отозвался Ублейр.
Итак, Бубуш все-таки еще сохранил у себя в голове пару-другую мыслительных шестеренок. И по-прежнему мог быть полезен.
— Ничего? Как ты можешь такое говорить, когда ты только что сам сказал, что ее у… у… что ей нанесли непоправимый вред? Ну-ну, погоди, пусть только эти грязные убийцы ко мне в лапы попадутся!.. — Бубуш медленно побрел сквозь поток, крепко сжимая в лапах лопату. Черные чешуйчатые костяшки на его кулаках посерели.
И уверенность Ублейра в удовлетворительном душевном здоровье Бубуша снова ослабла. Сколько же именно мыслительных шестеренок у него все-таки осталось?
— Да нет же, этот как раз ты мне об этом сказал, разве нет? — неуверенно начал он, пытаясь вспомнить весь предыдущий разговор и приходя в полное недоумение касательно возможной кончины упомянутой скалодонтки. А пока Ублейр все это прикидывал, Бубуш, весь обтекая дерьмом, взбирался вверх по берегу.
