Схрон неодобрительно поцокал языком, пошуршал конвертом и вытянул оттуда новый листок.
— Прежде чем я объявлю второго успешного кандидата, я должен сказать, что проигравший, чей месячный улов составил лишь пятнадцать тысяч шестьсот пять обращенных, это Алкан, божество, ответственное за эли и пиво. Ему придется подождать, пока…
Конца речи Алкан уже не слышал. В голове у него бурлили потоки разочарования. Всего три души — он проиграл Огдаму всего три штуки! Как же это было несправедливо! Теперь весь следующий месяц ему придется сносить самодовольные улыбки, пока Огдам будет наслаждаться жизнью за Верхним Столом. И конца этому никогда не будет. Вечность вдруг показалась Алкану слишком уж долгим сроком.
Он с несчастным видом осел на стуле и уставился в темный омут своего эля.
А затем до него вдруг дошло. В ослепительной вспышке осознания Алкан понял, почему имя Аспирины показалось ему таким знакомым. Теперь стало ясно, почему она достигла благословенного места за Верхним Столом. Раз они с Огдамом обращали так много народа к радости опьянения, представлялось более-менее очевидным, что конкретная божественная деятельность Аспирины должна была переживать определенный подъем.
По-прежнему сжимая руками голову, Аспирина, божество похмелья, проковыляла вперед и заняла место за Верхним Столом под нестройные и апатичные аплодисменты.
И в это самое мгновение Алкан поклялся, что в следующий раз он обязательно преуспеет. Так или иначе, но он непременно найдет способ сместить Огдама. Все, что ему требовалось, это новая волна жаждущих душ, отчаянно стремящихся испытать утешные восторги славного эля.
Мрачно глазея в свою кружку, Алкан начал составлять план.
Его высокобесподобие Брехли Трепп одиноко и заброшенно сидел на горном склоне вне поля зрения из Аксолотля и наполнял большую кружку из своей дорожной фляги. Невеселая улыбка гуляла по его лицу. По крайней мере, проповедник был рад, что Таргаш, этот долбаный завотделом сбыта Нужного Белья, не нашел его славный запасец эля. Едва лишь вынув пробку из фляги, Трепп в порядке утешения расстроенных нервов сделал длинный глоток. Язык его наслаждался, пока горько-сладкая жидкость оборачивала тело алкогольным одеялом покоя и безопасности. Проклятье, еще дюжина пинт этого дела — и он сможет снова почувствовать себя счастливым.
А пока что Трепп с жалким видом огляделся и тяжко вздохнул. Горная местность простиралась во всех направлениях, замусоренная невесть куда порхающими куропатками и бесцельно щиплющими траву козерогами. Во внутреннем кармане проповедника ощущалась тревожная пустота от прискорбного недостатка наличности. Тени становились все длиннее, а перспективы успешной и прибыльной работы все незначительнее — вплоть до полного исчезновения. Короче говоря, Брехли Треппа ударило в спину и растоптало тяжелейшее из времен.
