Ивэн кивнул. Внезапно его охватило жгучее желание крепко-крепко прижаться к матери, спрятаться, убежать от всего происходящего. Подбородок мальчика задрожал, на глазах выступили слезы.
— Работал когда-нибудь на ферме? — продолжал свои расспросы мужчина.
Ивэн покачал головой.
— Я вырос в Сиднее. Это такой город в Австралии… господин. — Спохватившись, он быстро добавил последнее слово и почувствовал к себе отвращение.
Мужчина пометил что-то в миникомпе и отошел. Ивэн подумал, что не знает, хорошо это или плохо.
— Повернись-ка, мальчик, дай я на тебя посмотрю, — раздался еще один обращенный к нему голос.
Ивэн обернулся и увидел светловолосую женщину в широком зеленом одеянии с вышитой на плече лягушкой. На вид она казалась лет на десять старше его матери.
— Пройдись по платформе, — велела она.
Выполняя ее требование, Ивэн краем глаза заметил, что с его отцом разговаривает какой-то красноволосый инопланетянин. Женщина с лягушкой на плече сделала пометку в миникомпе и повернулась к Ребекке.
— Это твой сын? — спросила она.
— Да… — тихо отозвалась его мать. — Да, госпожа.
— Ты сможешь приготовить блюдо по имеющемуся рецепту?
— Да, госпожа.
Женщина опять что-то пометила для себя, лягушка у нее на плече шевельнулась. И не сказав больше ни слова, женщина отошла.
В течение последующих двух часов к Ивэну подходили еще несколько человек и два инопланетянина различных рас. Они задавали ему вопросы, просили подняться и пройтись. Одна парочка, люди, мужчина и женщина, захотели еще и пощупать его мускулы.
— Все выставленные в этом лоте девятьсот лет находились в состоянии криосна, — сказал мужчина, будто бы речь шла о ком-то другом, не о стоящем здесь же Ивэне.
Мужчина был толстым, с пухлыми губами, крошечным носом и намечающейся лысиной.
— Значит, они не обладают никакими полезными навыками, — заметила его спутница, весьма грузная дама с тяжелым сверкающим ожерельем на шее. — Этому, наверное, можно было бы поручить выполнять работу по дому, а потом, когда подрастет, обучить вождению. А как тебе вон тот?
Ивэн не знал, как реагировать на все это, поэтому предпочел отгородиться от происходящего. Он молча сидел на своей платформе, время от времени бросая взгляд туда, где стояла его мать. Вид у Ребекки был испуганный, хотя стоило только ей заметить, что сын смотрит в ее сторону, как лицо женщины моментально принимало выражение, которое она, как полагал Ивэн, хотела выдать за ободряющее. От этого страх мальчика только возрастал. Где-то в глубине души он продолжал надеяться, что родители смогут что-нибудь придумать, сумеют решить, как им выпутаться из этой ужасной переделки, как продолжить путь на Пелагосу или же вернуться назад в Сидней. Но по выражению лица матери Ивэн понимал, что та владеет ситуацией ничуть не больше, чем он сам.
