Внутри палатки на земляном полу лежали четыре соломенных матраса. На одном из них сидел вчерашний мальчик, слуга убитого, и протирал промасленной овечьей шерстью чей-то меч. В темноте и суматохе прошедшего вечера и ночи я толком не успел разглядеть этого подростка с впалыми щеками и темными глазами, в которых надолго застыл ужас. Опускавшиеся ниже плеч каштановые волосы делали его похожим на девочку.
Несмотря на обстоятельства, при которых мы встретились, он ничем не показал, что узнал меня.
— Что вам угодно?
— Меня зовут Деметрием, а это — Сигурд. Вчера вечером ты привел нас к телу своего хозяина. Господин Боэмунд поручил нам заняться расследованием его убийства.
Мальчишка вновь перевел взгляд на клинок, словно пытался отыскать на нем незаметные дефекты.
— Я его не убивал.
Его слова прозвучали так нелепо, что я не сразу нашелся что ответить. Присев на корточки и заглянув мальчику в глаза, я спросил более мягким тоном:
— Как твое имя?
— Симеон.
— Ты откуда?
— Из Каньяно.
Если мне не изменяла память, это место находилось где-то в Персии.
— Долго ли ты служил у Дрого?
Лицо Симеона приняло страдальческое выражение, пальцы забарабанили по рукояти меча. Сигурд нетерпеливо кашлянул, однако я решил не торопить мальчика, понимая, что могу вспугнуть его любым необдуманным движением или словом. Ожидая ответа, я заметил, что возле палатки появилась чья-то тень. Тени проплывали по палатке и до этого, однако в отличие от них эта тень была неподвижной.
— После Гераклеи. Я не знаю, сколько времени прошло с той поры.
— Около шести месяцев, — прикинул я. — А кто был твоим хозяином до Гераклеи?
— Брат моего последнего хозяина. Он погиб в той битве, и Дрого взял меня к себе.
Мне вспомнилось сражение при Гераклее, которое правильнее было бы назвать рядовой стычкой. В то тусклое утро турки напали на наш головной отряд, но тут же бежали с поля боя. Мы потеряли в бою всего троих воинов, куда большее их число умерло в тот день от жажды.
— Расскажи о своем хозяине.
Мальчик засопел и вытер нос шерстью, оставившей на его щеке черную полоску.
— Он был справедливым и почти никогда не наказывал меня зря. Иногда он даже делился со мною едой.
— Были ли у него враги?
— Нет.
— Кто еще живет в этой палатке?
Мне показалось, или и в самом деле тень, стоявшая возле палатки, едва заметно шевельнулась? Мальчик, сидевший к ней спиной, нервно заерзал на матрасе и вновь забарабанил пальцами по рукояти.
— Три спутника моего хозяина.
