— Что самое удивительное, — говорила Пиф своей подруге Гедде, которой немедленно разгласила свое приключение, — так это ощущение, будто я нахожусь в эпицентре грандиозного любовного романа.
Гедда глядела на нее ласково и помалкивала, потягивая коктейль. Они сидели в маленьком кафе на углу проспекта Айбур Шабум и улицы Китинну (Хлопковой). Это было их любимое кафе, еще со школьных времен. Только тогда они заказывали здесь мороженое и сок, а теперь...
— Ты слишком много пьешь, моя дорогая, — заметила Гедда.
— Да? — Пиф нервно отодвинула от себя пальцем пустой стакан. — Я закажу еще, можно?
— Дело твое, — сказала Гедда.
Пиф заказала еще.
— И как будто ничего не случилось, — продолжала она, плюхаясь обратно в плюшевое кресло с новым стаканом в руке. — Верховная молчит, даже намеков не делает. Верховный — слишком большая шишка, он к нам и не заходит. Беренгарий только рожи корчит, но намекать не решается...
— А этот? — деликатно поинтересовалась Гедда, водя соломинкой по краю стакана.
— Этот? — Пиф вскинула глаза. — Вообще ни слуху ни духу. Может, его сразу после этого повесили, почем мне знать.
— А ты не спрашивала?
— У кого?
— У того же Беренгария, к примеру.
— Да? У Беренгария? Дать ему такой козырь в руки... Пиф интересуется каким-то безродным программистом, которому цена грош в базарный день... Очень надо!
Она сердито присосалась к своей соломинке. Содержимое стакана резко пошло на убыль.
Гедда помолчала, а после очень ласково произнесла:
— Да ты, мать, влюблена по уши...
— Я?!
— Не сверкай очками. Тут не жертвенник с коноплей, так что не впадай в буйство.
— Я влюбилась?
— Ага.
— В эту белобрысую образину?
— Вот-вот.
Гедда наслаждалась.
Побушевав, Пиф затихла.
— Кстати, не вздумай никому рассказывать. Я дала подписку. Так что учти, Гедда...
— Учту, — совсем уж нежно сказала Гедда. — Идем, горе мое.
Пиф уже вставила ключ в замочную скважину, когда на лестнице, пролетом выше, кто-то зашевелился и направился прямиком к ней. Пиф быстро заскочила в квартиру, однако захлопнуть за собой дверь не успела — грабитель (разбойник, убийца, маньяк, вымогатель, насильник) подставил ногу в грубом башмаке. Стиснув зубы, Пиф с маху вонзила в эту ногу каблучок, однако цели своей не достигла. Грубый башмак остался на месте.
— Пиф!
Только тут она подняла глаза и в полумраке разглядела грабителя (разбойника, убийцу, маньяка, вымогателя, насильника).
— Проклятье на тебя, Бэда, — проворчала она, отпуская дверь. — Входи.
