— Я думал, ты имеешь в виду маленькую статуэтку вроде нашего богомола, — сказал Солдат.
— Нет-нет, я имел в виду именно это, — отозвался рыцарь. — Разве она не прекрасна? — Воин погладил гладкий круп, словно перед ним стояла живая лошадь. — Я мечтал обладать ею… хотя в конечном итоге собирался обменять ее на кое-что… кое-кого получше. Она владела моими мечтами с тех пор, как мне исполнилось двенадцать, и, наконец, Тег ответил на мои молитвы и указал путь в ее конюшню. Я умру счастливым. Человек может прожить вечность и не обладать подобным сокровищем. И все же… все же… — Взгляд воина стал задумчивым и тоскливым. — Я откажусь от нее. Да, таково мое намерение. В конце концов, это всего лишь холодный камень, а мое сердце жаждет тепла любви. Вот истинное счастье, цель и мечта человека. Для чего нужны все вещи мира, если жить без любви? Да, я откажусь от моей лошади. Наверняка.
Однако тон рыцаря заставлял усомниться в его словах. Стоило воину перевести взгляд на обретенное сокровище, и в его глазах загорался странный огонек. Когда Маскет подошел, чтобы погладить лошадь, рыцарь подался вперед, словно намереваясь помешать ему. Он ревновал ко всем, кто касался его статуи.
— А можно спросить, для чего она нужна? — спросил Маскет.
Рыцарь перевел на него взгляд.
— Султан Куркуша отправил меня на поиски этой статуи, когда я попросил руки его дочери. Султан любит игрушки, а я люблю его дочь, так что мы оба будем счастливы. Я должен принести выкуп: чудесную, великолепную лошадь… — Рыцарь горько вздохнул. — И отдать ее султану Мой господин, правитель Куркуша, дает это задание всем претендентам на руку дочери, и я — единственный, кто преуспел. Еще предстоит возвращаться в Куркуш, но теперь мне все по плечу.
— Султан любит игрушки? — переспросил Солдат. — Ты хотел сказать: скульптуры.
— Нет, я хотел сказать: игрушки. Смотри.
Рыцарь улыбнулся и вскочил на каменное седло. В тот же миг лошадь ожила и зашевелилась, лягаясь задними ногами, гарцуя, тряся гривой. Рыцарь проехался по кругу, демонстрируя Солдату и Маскету все великолепие скакуна, а потом пустил его вскачь. Лошадь понеслась вниз по склону холма, неся доброго рыцаря на спине. К тому времени, когда лошадь достигла подножия, она развила такую умопомрачительную скорость, словно готовилась улететь в небеса. И внезапно поскакала прямо по воздуху, взбираясь все выше и выше, устремляясь в лазурную синеву небес. Воин помахал путникам, оставшимся на земле. Они наблюдали, как лошадь поднимается к облакам; солнце переливалось на ониксовых узорах, пока, наконец, и скакун, и всадник не пропали из виду.
