В полдень остановились, чтобы дать отдых лошадям, съели бутерброды, покурили. Тронулись дальше.
Солнце стало спускаться по правую руку, тени в каньоне росли. Когда долгожданная тень достигла восточного склона, Милк-Ривер остановился впереди меня.
— Оно вон за тем поворотом.
Мы спешились, глотнули по разу, сдули с винтовок песок и двинулись к кустам, заслонявшим следующий поворот извилистого каньона.
За поворотом дно каньона сбегало к круглой впадине-блюдцу. Покатые борта его заканчивались на равнине. Посреди блюдца стояли четыре саманных дома. Хотя дома весь день жгло пустынное солнце, они казались почему-то темными и влажными. Над одним из них вилась струйка дыма. Ни людей, ни животных кругом.
— Я пойду туда разведаю, — сказал Милк-Ривер, отдавая мне шляпу и винтовку.
— Верно, — согласился я. — Я тебя прикрою, но если что-нибудь начнется — уходи в сторону. Из винтовки стрелять я не самый большой мастер!
В начале вылазки Милк-Риверу хватало прикрытия. Он продвигался быстро. Но кусты редели. Продвижение замедлилось. Он лег и пробирался ползком: от бугорка к купе кустов, от куста к камню.
Шагах в десяти от первого дома спрятаться было уже не за чем. Он вскочил и кинулся под ближайшую стену.
Ничего не произошло. Несколько долгих минут он стоял у стены, а потом крадучись двинулся к тыльной стороне дома.
Из-за угла появился мексиканец.
Я не мог разглядеть его лицо, но увидел, как напряглось его тело. Рука нырнула к поясу.
Револьвер Милк-Ривера брызнул огнем.
Мексиканец упал. Ясная сталь его ножа промелькнула высоко над головой Милк-Ривера и зазвенела, ударясь о камень.
Дом скрыл от меня Милк-Ривера. Я увидел его снова, когда он мчался к черной двери второго дома.
Из двери навстречу ему хлестнули выстрелы. Я открыл заградительный огонь из винтовок, посылая пулю за пулей в открытую дверь со всей быстротой, на какую был способен. Магазин второй винтовки опустел как раз тогда, когда стрелять стало опасно: Милк-Ривер был уже слишком близко к двери.
Бросив винтовку, я побежал к лошади и верхом помчался на помощь к моему ненормальному помощнику.
Он в ней не нуждался. Когда я подъехал, все было кончено.
Дулами револьверов он выгонял из дома еще одного мексиканца и Жука Рейни.
— Весь улов, — сообщил он. — Больше никого не нашлось.
— А ты что тут делаешь? — спросил я Рейни.
Но кокаинист лишь потупился угрюмо и ничего не ответил.
— Мы их свяжем, — решил я, — а потом поглядим, что еще тут есть.
Вязал главным образом Милк-Ривер, как более опытный в обращении с веревкой. Он уложил парочку на землю, примотал спиной к спине, и мы занялись осмотром.
