В голове у нее возникло одно слово.
«Дом».
Вместе со словом пришла воля.
По мере того как кусочки головоломки вставали на свои места и картинка становилась все яснее, она все больше приспосабливалась к своему драконьему восприятию, которое в какой-то момент помогло ей определить направление, даже под землей. С каждым новым вдохом драконица медленно, дюйм за дюймом разворачивалась и в конце концов, по прошествии невероятного количества времени, почувствовала, что смотрит на северо-северо-восток. Далеко-далеко, за многие мили от своего логова и своего узилища, она почувствовала призыв, хотя еще и не до конца все вспомнила.
Впрочем, это не имело значения.
Выбрав правильное направление, она пустилась в путь, поползла под землей, продолжая считать себя человеком, заставляя двигаться тело, которое вело себя совсем не так, как она ожидала. Она упрямо стремилась к своей цели, постепенно набирая скорость и силу, и вскоре земля вокруг нее стала холоднее, и она поняла, что дом уже совсем близко. Затем, собрав всю свою решимость, она вырвалась на поверхность, пробила телом толстое одеяло вечного льда, и во все стороны полетели блестящие острые осколки, а снежный вихрь взмыл в небо и снова опустился на землю белым покрывалом. Оказавшись на свободе, она сделала несколько коротких вдохов, не обращая внимания на злые укусы царящей на земле зимы.
Очень долго она лежала, не шевелясь, под бездонным звездным небом, и к ней возвращались способность мыслить и осознание своей связи с этой землей, с местом, куда ее изгнали и где было ее логово. Драконица вдохнула свежий морозный воздух, и он медленно очистил ее почерневшие легкие, а драконье чутье излечило сознание.
Вместе с мыслями и рассудком к ней вернулось и еще одно чувство, которое вспыхнуло ослепительным пламенем на границе памяти, неясное и одновременно очевидное, и это чувство становилось все четче и сильнее с каждым новым вдохом.
Яростная жажда мести.
Король горного королевства был в отъезде, когда взорвался пик.
Появление на свет будущего повелителя фирболгов стало результатом всплеска отчаяния и порока, смешения крови двух народов — рожденных ветром и землей, и потому его кожа была почти магически чувствительной, ее пронизывала сеть открытых нервов и лежащих на поверхности вен. Оттого он очень остро ощущал вибрации ветра, которые другие люди называют Жизнью, и всегда чувствовал нарушение естественного хода событий на земле, и особенно в его владениях. Если бы он находился в своем королевстве, то о пробуждении вирма он догадался бы сразу.
