За время своего существования весы принимали самые разные решения, например о виновности или невиновности того или иного преступника, а также о правильности и справедливости заключаемых соглашений. Однако в последнее время к их мудрости прибегали, только когда речь шла о вопросах государственной важности. Выбор будущего Патриарха Сепульварты, естественно, относился именно к таким вопросам.
Кольцо Мудрости, один из атрибутов власти Патриарха, торжественно положили на чашу, повернутую в сторону западного ветра, ветра справедливости, имя которого Льюк.
Один за другим кандидаты забирались на восточную чашу, и она всякий раз резко взмывала вверх, потом под радостные вопли толпы, собравшейся понаблюдать за происходящим, падала вниз, и несостоявший Патриарх плюхался на мягкое место в пыль у основания весов. Самый молодой из Благословенных, Ян Стюард, храбро вызвался быть первым. Он приземлился на мостовую с таким грохотом и имел столь жалкий вид, что самый старший из Благословенных, Колин Абернати, сразу же решил отказаться от своих притязаний на пост Патриарха.
В конце концов, когда все претенденты были отвергнуты весами как недостойные кольца и имени Патриарха, вперед выступил высокий широкоплечий человек, чьи вьющиеся светлые волосы и борода заметно поседели. Он поднялся на чашу весов с таким видом, будто проделывал это уже множество раз, и стоял не шелохнувшись, словно прислушивался к голосам, что-то нашептывающим ему с затянутого тучами неба. Огромные весы вознесли его над головами присутствующих, а в следующее мгновение замерли в равновесии.
Когда потрясенная толпа пришла в себя и радостно взревела, приветствуя нового Патриарха, он произнес только одно слово — свое имя:
«Константин».
Толпа на несколько секунд потрясение замерла, — это имя прекрасно знали в Сорболде, оно принадлежало знаменитому гладиатору из западного города-государства Джакар, хладнокровному, кровожадному убийце, не знавшему милосердия на арене и вдруг исчезнувшему несколько месяцев назад.
То, что пожилой священник, который вскоре будет посвящен в сан Патриарха и станет самым могущественным целителем в мире, является тезкой жестокого гладиатора, таило в себе невероятную иронию, и по толпе пробежала волна смеха, разбудившая колокола на башнях Джерна Тала.
Вечером того же дня, когда решение весов было торжественно занесено в священные книги Сепульварты, после того как толпа давно разошлась, нового Патриарха видели у подножия весов, где он стоял, с благоговейным изумлением глядя на древний инструмент правосудия.
