— А где тир?
— Да у вокзала, помнишь, мы там стреляли?
— Ты можешь меня разбудить в тринадцать?
— Могу. Свидание?
Наумов радостно кивнул головой.
Уже в дверях Олег спросил Леуса:
— Как себя ведет Александров?
— Хорошо. Заведует тиром. Неделю назад начал тренироваться, будет выступать за сборную города.
— Ничего за ним не замечали?
— В конце мая, а точнее 29 мая, избил в тире гражданина Захарко, прилетевшего из Москвы.
— Наказали?
— Нет. Пострадавший скрылся с места происшествия.
— Понятно. Как говорят наши клиенты — нет вещей, нет кражи. Валера, закажи мне билет на вечерний рейс.
— Быстро ты.
— Дела.
А потом были два часа, не связанные со службой. Они с Леной пили кофе и обедали в «Монди баре». Сидели в душноватой темноте. Горели на столиках крохотные светильники. Шкуры на стенах ассоциировались с охотничьими забавами, неслышно сновал официант. И им казалось, что они плывут через время. Не было вчера, есть только сегодня, и должно быть завтра.
Потом Лена проводила его к тиру.
— Приедешь в аэропорт? — спросил Олег.
— Конечно. А ты?
Через три дня она возвращалась в Москву.
— А я там ждать буду.
— Ну иди.
— Пошел.
В тире слышались негромкие хлопки пневматического ружья. Стреляли Леус и Валера.
— А вот и наш друг, — сказал Данилевский, — знакомьтесь — Юрий Гаврилович.
Олег осмотрелся. Обычный тир, каких много. На стенах плакаты добровольного общества, мишени с облупленной краской, вытертый локтями прилавок. Только хозяин был здесь необычный. Высокий, лицо словно из камня вырублено, на кожаной куртке знак «Заслуженный мастер спорта».
— Я майор милиции Наумов. Юрий Гаврилович, зачем у вас был Захарко?
Александров повертел в руках духовое ружье, положил на прилавок.
— Мне скрывать нечего.
Говорил он как-то странно, словно зубов не разжимал.
— Он пришел, издевался надо мной, предлагал всякие мерзости.
— Какие именно?
— Цех здесь какой-то организовать. Ну я и ударил. А что, он подал на меня в суд?
— Нет. Вы знали Бурмина?
— Нет. Фамилию где-то встречал. Кажется, в газете.
— Захарко ее вам не называл?
Александров посмотрел на Наумова, потом переложил ружье на край прилавка.
— Нет. Он вообще здесь разговаривал мало.
Олег поверил, принимая во внимание руку Александрова. Видимо, ладонь, сжатая в кулак, была ничуть не меньше боксерской перчатки.
— Значит, вы не согласились с предложениями Захарко?
— Вопрос чисто риторический. Последствия встречи являются ответом на него. Я вам так скажу, майор. Я где-то даже рад, что все так случилось. Прежний Александров остался в зале суда. А в Таллин приехал иной. Конечно, смешно говорить, но все происшедшее провело четкую грань. По ту сторону осталось все ненужное, наносное, а здесь я начинаю жить по-новой. Только дочку жалко.
