Олег видел, как на деле Бурмина Прохоров словно просыпается от некой летаргии. Правда, медленно, но все же становится тем самым горячим оперативником, которого Олег знал по совместной работе в районе.
— Ну что, привезли Бобакова? — спросил Наумов.
— Скоро будет.
***
Впереди конвойный и сзади конвойный. А по бокам стены, а на окнах решетки. Значит, опять поедет он далеко на север. А там проволока да лесоповал. Только вот коридорчик незнакомый. Не в МУР его привезли, а куда?
— Начальник, — спросил Бобаков, — куда привез-то?
— Молчать. Узнаешь.
Нет, с ними не поговоришь. Не те люди. Конвой он и есть конвой.
У дверей с цифрой двадцать один конвоир скомандовал:
— Стой!
Бобаков посмотрел еще раз на дверь. Очко. Значит, повезет, мальчонка.
— Товарищ майор, арестованный Бобаков доставлен.
И тут на стене Бобаков прочитал плакат о лучших работниках милиции Московской области. Вот это да… Зачем его сюда привезли?
— Заходи, — коротко скомандовал старшина.
И он вошел.
В комнате сидели двое.
— Садитесь, Бобаков.
Он сел, устроился удобно, а глазом уже наметил пачку сигарет.
— Закурить разрешите, гражданин начальник?
Так спросил, для разговора. Точно знал, что начальник разрешит. В розыске ребята работают не вредные. Потому что жизнь у них не приведи господь.
— Курите.
Бобаков взял сигарету, чиркнул спичкой, затянулся глубоко.
— Начальник, зачем меня в область привезли? Я дальше Тушина не езжу.
— А у нас с вами, гражданин Бобаков, разговор о Москве пойдет. Вам фамилия Бурмин что-нибудь говорит?
— Кличку знаешь?
— Он, Бобаков, не собака, у него клички нет.
— Значит, фраер. Убей меня бог, начальник, не помню такой фамилии.
— Тогда я построю вопрос иначе. С кем, Бобаков, вы два года назад дрались у «Софии»?
Бобаков задумался. Конечно, припомнить можно. Но что ему это даст? Хорошая память в его деле — не всегда лучший помощник.
— Напоминаю, Бобаков. Вот протоколы десятого отделения…
— Не надо, не напоминай. Я за это пятнадцать суток получил.
— Бобаков, вы парень тертый, неужели думаете, что мы вас спрашиваем из праздного любопытства?
— Я понял, начальник. И скажу. Мы в переулке стояли, у винного. Время такое поганое, не у кого стрельнуть денег. Тут машина подъезжает.
— Какая машина?
— "Жигули", семерка. Из нее мужик вышел, покрутился. Пару раз на нас посмотрел и подошел.
— Какой мужик?
— Начальник, для меня год как век.
— Вы все-таки припомните.
— Мужик такой богатенький. Пиджак кожаный, полный, роста среднего и седой весь, как лунь. Ну, подходит к нам и говорит: нужны деньги? Я ему: а то! Он мне: один человек в «Софии» сидит, посчитайте ему ребра как следует, дам по стольнику. Я ему — мало. Он достает деньги, нам всем по четвертаку. Сделайте дело — еще сто. Ну, мы говорим, покажи. Он нас в ресторан завел, показал. Мужик нормальный, таких мы били не раз, я и согласился. Вызвал я его. Завел за угол и давай. А мужик-то этот крепким оказался, он мне с ходу три зуба выбил с одного удара. И бил-то не кулаком, а ребром ладони. Тут его дружок подбежал. Тоже парень ничего. А там и канарейка подъехала. Нас под руки и в десятое. Но мы твердо сказали, извините, обознались. Мол, за сестру дружка, Ильяса то есть, заступались. Те двое тоже говорят: претензий нет. Ну, а нам вместо 206-й пятнадцать суток.
