— Значит, в день убийства вы находились в Суздале?
— Я уже говорила.
— Скажите, — Наумов старался обращаться к ней безлико, — вы приехали сегодня утром. Не было ничего необычного?
— Что вы имеете в виду?
— Кто-нибудь звонил, приходил?
— Необычным был только ваш звонок и визит.
— Простите, что я спрашиваю, но такова служба. Мне необходим телефон вашего будущего мужа.
— Зачем?
— Пустая формальность.
— Записывайте.
Алла продиктовала телефон.
— Теперь все?
— Пока все.
— Что значит пока?
— А это я вам объяснять не буду.
Олег встал и, выходя из квартиры, наконец понял, что поразило его в лице этой женщины. На нем была словно печать нерастраченного зла. Как это не увидел Бурмин? Впрочем, любовь слепа, человек сам дорисовывает портрет любимого, наделяя его чертами, приятными и близкими себе.
***
Посетителей набралось много. Черт знает что — уехал на три дня и никто вопросы решить не может! А Николай Николаевич, ну какой он зам? Взял его Сергей по просьбе Виктора Константиновича.
— Наш мужик, — сказал он, — скала.
— А дело-то он знает?
— Тоже мне Академия наук. Он другое знает. И помогать тебе будет.
Конечно, деловая хватка у Николая Николаевича была. Крепкая, бульдожья. Копейка мимо его рук не проплывет. Но и работать же надо.
Сергей пытался говорить об этом Виктору Константиновичу, но тот только посмеивался.
— Ничего, благодарить будешь.
Приехав из Суздаля, пообедав, проведя час у Аллы, Сергей приехал на работу и сразу же погрузился в заботы. Посетители шли один за другим. И все просили, кричали, требовали. К шести вечера у Сергея начало рябить в глазах от машинописных строк и человеческих лиц. А эта гнида, Николай Николаевич, еще не удосужился приехать на работу.
Наконец он появился в кабинете. Маленький, кругленький, в скромном сером костюмчике с двумя нашивками за ранения на пиджаке.
Когда Сергей увидел все это в первый раз, он удивленно спросил:
— Вы разве воевали?
— Нет, конечно. Но к нам приходит много просителей-ветеранов, тут сразу видно — фронтовик.
Николай Николаевич захихикал.
Только позже Сергей понял, что его заместитель не дурак. Сколько конфликтов улалось погасить благодаря этим нашивкам.
Николай Николаевич вошел, вытер платком лысину, присел к столу. По тому, как подрагивали мешочки щек, Сергей понял: что-то случилось.
— Неприятности, Сергей Митрофанович. Неприятности.
— Ну, что опять?
— Я бы сказал, даже беда.
— Что такое? — Пронин посмотрел, плотно ли закрыта дверь.
— Не знаю, как и начать.
