— Я к вашей форме с послевоенных лет настороженно отношусь.
— Почему? — удивился Масельский.
— Вы человек молодой, не помните разгул бандитизма сразу после освобождения. Тогда ваша форма поневоле становилась символом беды. Милиция приходила, когда случалось нечто непоправимое.
— Нет, Казимир Францевич, — возразил Наумов, — мы не символ беды. Мы просто идем за ней. Вот и сейчас случилось несчастье, и мы пришли.
— Несчастье, — задумался Стахурский. — Несчастье, — повторил он и начал разгребать на столе кучу бумаг, достал газету, согнул ее и протянул Наумову.
Олег посмотрел и увидел некролог Бурмина.
Мудрый был старик Казимир Стахурский, мудрый.
— Вы поэтому пришли?
— Вообще, да.
— А что значит трагически погиб? Формулировка-то весьма обтекаемая.
— Погиб, Казимир Францевич, это значит ушел из жизни. Вот мы по мере сил и пытаемся восстановить его последние дни.
— Понимаю. — Старик провел ладонью по усам. — Что мне вам сказать? Я врач. При немцах был в городе. Лечил людей, прятал в больнице раненых партизан, отправлял в отряд медикаменты. Горжусь, что Родина оценила мой малый вклад в войну. Наградили меня медалью «Партизану Великой Отечественной войны» I степени. Уйдя на покой, я начал писать летопись города. Я родился здесь, прожил всю жизнь. На моих глазах сменились три политические формации. Не подумайте, я пишу все это для себя. Игорь Александрович приходил ко мне узнать реалии времен оккупации.
— Что его интересовало? — Наумов начал нервничать. Пока в рассказе Стахурского не было ничего конкретного.
— Быт его интересовал. Как город жил, как работали магазины, больницы, что шло в кинотеатрах. Ну и, конечно, люди. Особенно те, кто к немцам пошел служить.
Молодец старик. Молодец! Это уже горячее.
— А он рассказал о конкретной цели своего визита?
— Конечно. Его интересовала трагедия на Буковой улице.
— Вы что-нибудь знали о ней?
— Очень мало. Практически то же, что и остальные старожилы. Но я рассказал Игорю Александровичу о странной встрече, которая произошла за день до его приезда.
— Вы не могли бы повторить этот рассказ?
Стахурский оглядел комнату. Четыре офицера милиции расположились в ней. Видимо, не зря они пришли к нему. И ему очень захотелось помочь.
Только он пока не знал, как. Ту встречу он не принял всерьез. Просто не обратил внимания на пьяный бред человека, в сердце которого, кроме злобы, не было никаких других чувств. Эту злобу, вернее злую зависть, не сгладило время. Оно оказалось бессильным, не стало лекарем.
