За любую доплату вселялась сюда трудовая-деловая столичная аристократия.
Сюда стремились короли трикотажных артелей. Принцы ювелирных дел. Герцоги металлоремонта…
Столешников был не просто городской улицей, а своеобразной жизненной установкой, идеологией, если хотите.
Две комиссионки, два магазина «Меха», ювелирный, вещевая скупка, в которой царствовал Боря Могитлевский, букинистический магазин, лучшая в Москве табачная лавка, ресторан «Урал» в маленькой одноименной гостинице, роскошное кафе «Красный мак». И, конечно, скупка ювелирных изделий и золота. Находилась она на Петровке, но была в створе Столешникова, поэтому и именовалась как «золотишник» в Столешникове.
Во дворах было несметное количество частных и государственных мастерских: металлоремонт, реставрация фафора, ювелирные работы, пошив кепок, скорняжные услуги.
Если бы можно было повернуть стрелки назад…
Как у Стэнли Кубрика в фильме «Сияние».
Помните, Джек Николсон входит в пустой бар и он внезапно заполняется тенями прошлого…
Наверняка по переулку ровно в двенадцать прошел бы человек в ратиновом пальто с дорогим шалевым воротником, в круглой меховой, ее тогда называли боярской, шапке.
Он солидно шел сквозь суетную толпу, спешащую в комиссионки, в кафе «Красный мак».
Немногие сегодня помнят это самое элегантное московское кафе. Зал его находился на двух уровнях, как когда-то в кафе «Артистическое», задрапированные стены, красные удобные кресла, тяжелые бархатные занавеси, вытканные красными маками.
Вечером на каждом столике зажигались лампочки с красивыми абажурами.
Полумрак и интим.
И кухня была здесь прекрасная.
Но вернемся к человеку в ратиновом пальто. Он приходил в кафе ровно к двенадцати, усаживался всегда за один и тот же столик, обслуживал его метр, никому не доверяя ухаживать за столь дорогим гостем.
Этого человека побаивались. Фамилия его была Мохов, звали Альберт Васильевич.
И кличка у него была. В определенных кругах его звали «Темный».
Но Альберт Васильевич не был ни налетчиком, ни трикотажным дельцом. У него была престижная профессия, дававшая ему определенное положение среди московских деловых.
Он был ювелиром. И очень хорошим. Работал он на дому, имел официальный патент, платил положенные фининспекции деньги всегда вовремя.
Но даже если бы он запоздал с оплатой, думаю, ни один фининспектор не отважился бы его беспокоить.
Мохов был «темным» ювелиром, он выполнял неучтенную левую работу для «пламенных» чекистов братьев Кобуловых, министра госбезопасности Меркулова и их грузинских коллег.
