Тамара Паскарь стояла, прислонившись к дверному косяку, и безучастно наблюдала за происходящим.
— Подельник твой кланяться просил, — сказал Бецу Котов. — Соскучился он по тебе. Извелся весь. Портретик твой нарисовал — ну, копия ты. По нему и нашли. Здравствуй, Петя.
— Не лепи горбатого, начальник, — равнодушно отозвался Бец. — Нет у меня подельника. Один работаю.
— А кто тебя на музей навел? — спросил Никольский.
Бец молчал, глядя в окно.
— Неужто не помнишь? — удивился Котов. — Да что ты! — И добавил с еле заметной усмешкой, покосившись на Никольского. — Его забыть невозможно!
— Видный паренек, — подтвердил Сергей. — Два таких, как я. Фиксатый, правда, и на щеке шрам, но с лица не воду пить.
Бец, теперь не отрываясь, смотрел на Никольского:
— Железо где, говоришь? — спросил он напряженно.
— Фикса? — уточнил Сергей. — Передний зуб сверху.
— На руке что наколото? — допрашивал Бец.
— Якорь.
— На какой?
— На правой.
Никольский отвечал, не задумываясь, быстро и точно, и это убедило уголовника.
— Сука позорная! — выдохнул Бец и стал страшен. — Продал, дешевка! Ментам продал! Поквитался, фраер… Ну, ништяк, я с ним тоже поквитаюсь!
— За что же он так с тобой, Петя? — осведомился Котов.
— Наши дела. Тебе-то зачем? — ощерился Болбочан.
— Любопытно, — ухмыльнулся Котов. — Дашь на дашь беседа. Мы свое рассказали. Сообщили, кто заложил. Теперь ты расскажи.
Бец подумал.
— Много не могу, начальник… — сказал он.
— Сколько можешь, — согласился Котов.
— Кинул я падлу эту, — сообщил Болбочан.
— Кого? — переспросил Котов.
— Фраера этого, Артема. Козла легавого! — зарычал Бец яростно. Злость так и распирала его. «Чудной народ — блатные! — подумал Никольский. — Вот хоть этого взять: сам предал своего товарища и сам же на него злился: какое, мол, тот имел право поступить со мной точно так же, как я с ним! Парадокс, однако…»
— Каким образом кинул? — уточнил между тем Котов.
— Нанял он меня. Музей писателя брать. Фотки дал и зелеными заплатил за работу… — Бец примолк.
— Ну?.. — поторопил его Котов.
— Товар больно хорош был… — вздохнул урка. — Сговорились во вторник, а я в понедельник сходил — на день раньше. И все мое. А сволочь эта ни с чем остался.
— Ясно, — кивнул Котов. — Откуда он фотографии раздобыл?
— От шефа.
— А кто его шеф? — Котов спросил якобы равнодушно, но внутренне весь напрягся.
Бец опять подумал.
— Голова болит, начальник. Что мог, я сказал. Кончили дашь на дашь разговаривать… — и отвернулся к окну.
