– По поручению милорда!
Солдат засмеялся, приняв его за ребенка кого-то из дворни, и повернулся к своим товарищам. А паренек поднялся по пологому холму к дверям замка. Здесь путь ему снова преградили несколько часовых.
– Иди через вход для дворни, малыш! – высокомерно приказал один из них, с трудом сдерживая гнев.
Но Симон и не думал отступать.
– Я должен повидать милорда, – коротко бросил он.
– Зачем он тебе, щенок? – полюбопытствовал мужчина и, не получив ответа, попытался отшвырнуть его в сторону.
Но Симон отскочил, ускользнул от его рук и тут же обрушил на плечи часового свою тяжелую дубинку, да с такой силой, что этот здоровяк зашатался.
Пареньку, безусловно, пришлось бы туго, если бы в этот момент не появился мальчик, несколько моложе его. Он направлялся в их сторону в сопровождении двух борзых каштанового цвета. Мальчик был черноволос, превосходно одет и держался с большим достоинством.
– Ни с места! – крикнул он, и солдаты отпустили Симона.
А тот, сложив руки на груди, повернул голову и осмотрел незнакомца.
Мальчик подошел с важным видом, вопросительно подняв брови:
– В чем дело? И почему ты ударил часового?
Симон сделал шаг вперед:
– Извините, сэр, я хотел бы видеть милорда графа.
Часовой, которому Симон нанес увесистый удар, попытался вставить слово, однако мальчик остановил его повелительным жестом. Потом он по-дружески, хотя и несколько надменно, улыбнулся Симону:
– Я Алан Монлис. Что тебе нужно от моего отца?
Паренек снял шляпу, под которой оказались густые прямые волосы, остриженные в кружок, и неловко поклонился.
– Хотел бы наняться к нему на службу, – ответил он. – А эти люди меня не пускают. Казалось, Алан Монлис слегка растерялся.
– Моему отцу не нужны… – начал он и замолчал, накручивая на палец густые кудри. – Но что-то в тебе мне нравится, – неожиданно заявил откровенно. – Ладно, пошли со мной!
Симон снова поклонился без всякого раболепства и отступил в сторону, пропуская юного Монлиса в дверях. Когда Алан оказался впереди, он оглядел его цепким, оценивающим, стальным взглядом. Через много лет этот взгляд будет серьезно обескураживать его врагов. Алан ничего не заметил и направился в замок, посвистывая сквозь зубы. Через огромный каменный зал он подвел Симона к арке, закрытой кожаным занавесом, украшенным стальными заклепками. Но прежде, чем откинул его, прошептал:
– Будь повежливей с милордом, у него очень горячий нрав.
На губах паренька появилась улыбка.
– Я знаю. Недаром его зовут львом.
