Казалось, это совсем не смутило сэра Тристрама. Он лишь спокойно ответил:
– О, я узнал его сразу же! Да и вы тоже узнали бы. Вы помните Джема Саннинга?
– Джем Саннинг! – В голосе Красавчика послышались слабые нотки досады. – Так это был он?.. А я думал, он уехал в Америку.
– И я тоже так думал! Но свободная торговля оказалась ему больше по вкусу. Эстаси, если вы готовы вернуться в Хэнд-Кросс, я буду иметь честь эскортировать ваш экипаж.
Эстаси не понравилось это, и некоторое время она подыскивала причину, чтобы отказаться от предложения, но мисс Тэйн снова сыграла роль мироносицы, и вскоре все они попрощались с Красавчиком и собрались в Хэнд-Кросс.
Красавчик помог обеим леди сесть в экипаж, посмотрел, как он отправился в путь в сопровождении сэра Тристрама, ехавшего рядом верхом, а затем медленно направился к дому. В библиотеке он, с отрешенным и задумчивым видом, подошел к окну и посмотрел на клумбы своего строго распланированного парника, взглянул, приподняв брови и машинально поигрывая лорнетом на шелковой ленточке, продетой через кольцо на ручке, на тщательно подстриженные живые изгороди. В таком положении и застал его слуга – осмотрительная и бесцветная личность со сдержанными манерами, непревзойденный знаток всего, что касалось деталей туалета джентльмена. Он вошел в комнату, как всегда неслышно, и положил на столик сложенную газету с такой осторожностью, будто это была очень ценная и хрупкая вещь.
Красавчик, услышав эти чуть различимые звуки, произнес не поворачивая головы:
– А-а, Грэгг! Что сказал тот офицер? Он описал вам слугу мадемуазель?
– Очень неполно, сэр. Он был поражен сходством с последним лордом, но я так и не понял, что он увидел, не считая носа. – Он кашлянул и добавил, словно извиняясь: – Так бывает в Суссексе, сэр.
Красавчик не ответил. Грэгг ждал, потупив взор. После короткого молчания Красавчик спросил:
– Думаю, это молодой человек?
– Мне сказали, что да, сэр.
Красавчик задумчиво покусал краешек лорнета:
– А как ты думаешь, сколько лет сейчас Джему Саннингу?
Слуга поднял глаза и некоторое время смотрел на напудренный затылок хозяина. Потом, после некоторого раздумья, ответил:
– Сожалею, сэр, но не берусь ответить с полной определенностью. Смею предположить, что ему тридцать один или тридцать два года.
– Моя память очень несовершенна! – вздохнул Красавчик. – Но мне казалось, что он всегда был темноволосым, так?
– Да, сэр! – Слуга снова неодобрительно кашлянул. – В округе говорят, что у всех потомков милорда был такой же цвет волос, как у него.
