— Спасибо. Когда вы мне понадобитесь, я позвоню.
Лакей отвесил почтительный поклон и удалился, прихватив с собой сверкающие сапоги.
Сент-Эр налил бренди в два бокала и, передав одни кузену, опустился в стоявшее перед камином глубокое кресло. Тео, который не мог оторвать глаз от сверкающего великолепия халата, вдруг опомнился и принялся хохотать.
— Да ты, я вижу, стал заправским денди, дорогой Жервез!
— Да, похоже, Мартин тоже так решил, — кивнул тот, разглядывая янтарную жидкость в своем бокале.
— О! Так, стало быть, ты все слышал?
— А не должен был?
— Понятия не имею. — Тео немного помолчал, задумчиво глядя на огонь, потом вскинул глаза на кузена и отчеканил: — Он терпеть тебя не может, Жервез.
— Я это заметил. Но почему?
— Неужели так трудно догадаться? Ведь ты стоишь между ним и титулом.
— Но, позволь, мой дорогой, ведь так было всегда! Я не какой-нибудь неожиданно появившийся наследник, который вдруг свалился как снег на голову, чтобы завладеть тем, что он уже привык считать своим!
— Ну, не совсем так, конечно, но боюсь, ход твоих рассуждений очень близок к истине, — отозвался Тео.
— Знаешь, он показался мне редкостным болваном, но ведь не настолько же он туп, чтобы не знать, что только старший сын, то есть я, может унаследовать от отца титул эрла! — взорвался Жервез.
— Совершенно верно, но живой сын, а не мертвый, — сухо процедил Тео.
— Мертвый?! — воскликнул эрл, вне себя от изумления.
— Мой дорогой Жервез, ты ведь участвовал в военной кампании, и не одной. Так подумай хорошенько — ну что удивительного было бы в том, если бы ты вдруг пал на поле боя?! На самом деле, думаю, многие считали, что такое вполне вероятно.
— И рассчитывали на это?
— Да, и рассчитывали.
Лицо эрла было непроницаемо, как маска. Помолчав немного, Тео добавил:
— Наверное, тебе это не слишком приятно, но я подумал, будет лучше, если ты все узнаешь. Ведь ты, полагаю, не надеялся, что они тебя обожают?
— Ну, леди Сент-Эр само собой. Но вот Мартин…
— А ему-то с какой стати тебя любить? От моего дяди он не слышал о тебе ни одного доброго слова. Впрочем, и от матери тоже. Во всем, даже в мелочах, его воспитывали так, словно наследник — он. Возились, потакали, баловали… Да что там говорить?! Он привык считать, что весь мир принадлежит ему. И вдруг появляешься ты. Ну и кто ты для него? Узурпатор?
Жервез одним глотком допил то, что еще оставалось в бокале, и отставил его в сторону.
— Понятно. Действительно, весьма печально! Знаешь, что-то мне подсказывает, что я вряд ли задержусь в Стэньоне надолго.
