– Сомневаюсь, что у них тут бывает много постояльцев, – мудро ответила мисс Гейтсхед. – Здание очень старое и ветхое, и, судя по всему, мы единственные, кого занесло сюда сегодня. Здесь такие длинные коридоры, что в них можно запутаться! Я, например, чуть не заблудилась, – сообщила девушка, пытаясь отрезать кусок мяса. – У меня не хватило смелости взглянуть на простыни, но кровать мне досталась очень старинная, и я попросила не разжигать больше огня в камине, поскольку от него вся комната в дыму. Но самое главное, я не встретила в «Пеликане» ни одной служанки, а за ужином, вы же видели, прислуживают сами хозяева, так что, я уверена, они не ждали гостей.
– Мне кажется, что вам не следовало останавливаться в такой плохой гостинице! – сказал Джон.
– Миссис Стокстон написала, что «Пеликан» дешевая гостиница, а жена хозяина добрая женщина и позаботится обо мне, – объяснила Мэри. – И действительно, и мистер, и миссис Фитоны очень любезны. Так что, если только простыни окажутся чистыми, мне не на что будет жаловаться.
За бараниной последовал сыр, но так как вид у него оказался не самый приятный, будто его засидели мухи, то молодые люди оставили мистера Вагглсвика в одиночестве наслаждаться им, а сами уселись на скамью возле камина. Над столом висела единственная лампа, и поэтому мистер Вагглсвик со своим журналом остался за столом. После ужина он некоторое время смачно поработал зубочисткой, но в конце концов отодвинул стул и вышел из комнаты.
Мисс Гейтсхед, которая исподтишка наблюдала за Вагглсвиком, прошептала, когда за ним закрылась дверь:
– Какой странный человек! Он мне совсем не нравится. А вам?
– Ну… должен признать, что его нельзя назвать красавцем! – с улыбкой ответил Джон Крэнбрук.
– У него кривой нос.
– Сломанный. Скорее всего, он боксер.
– Какой ужас! Я рада, что мы с ним не одни в гостинице!
Это испуганное восклицание заставило юношу рассмеяться.
– По-моему, его нельзя обвинить в чрезмерной общительности. Едва ли можно сказать, что он навязывает нам свое общество!
– О да! Он держится сам по себе, но в нем есть что-то неприятное! Вы заметили, как он наблюдал за вами?
– Наблюдал за мной? Да он едва обратил на меня внимание. Бросил один-единственный взгляд поверх своего журнала
– Но посмотрел-то он тогда, когда думал, что вы заняты беседой со мной. Я уверена, что он прислушивался к нашему разговору и не пропустил ни единого слова. У меня неприятное ощущение, будто он и сейчас стоит под дверью и подслушивает.
