— Вы теперь в затруднении. Правда? Это заметно. Что станете делать, если я вам не помогу? Не дам кое-чего. Куда подадитесь, а?
Не знаю. Себе это сказать я могу, ей — нет.
— И долго вы занимаетесь поисками?
Теперь ее голос звучит мягче. Я качаю головой и встаю. Жемчужина лежит на приставном столе, и я ее забираю. Это цена билета на самолет, куда бы я ни подалась.
— Постойте. Постойте же! — Глётт с трудом поднимается. Ноги у нее тонкие, негнущиеся, как палки. Когда она стоит, они дрожат. — Раз говорю постойте — значит, постойте. Я спросила, долго ли вы занимаетесь поисками, потому что хочу знать, много ли знаете о драгоценностях.
— Знаю все, что мне нужно.
Достаю из кармана турецкую банкноту в миллион лир и заворачиваю в нее жемчужину, словно безделушку.
— Да. Не сомневаюсь, — говорит старуха. Неуверенно делает шаг ко мне. Повышает голос, словно я уже далеко. — Мне нужен кое-кто. Служанка.
— В служанки я не гожусь.
— Работница. Кто-то знающий, с чем имеет дело. Мой отец любил камни. Их у меня больше, чем вы когда-либо видели. И больше, чем когда-либо мне понадобится. — Она делает еще шаг. Теперь фон Глётт держится твердо, для старухи она довольно высокая. — У меня есть предложение. Раз уж вы здесь, я хочу, чтобы вы составили каталог камней моего отца.
— Зачем мне это?
— Дабы получить то, что вам нужно. Здесь должны быть отцовские дневники. Деловые записи. Поработайте у меня. Посмотрим, сможем ли найти их.
Выход сбоку от меня. Сквозь шторы пробивается солнце.
— Я жалею вас, Кэтрин Стерн. Пока не поздно, соглашайтесь.
Поворачиваюсь и ставлю чемодан. Жемчужина все еще у меня в руке, протягиваю ее. Глётт отмахивается:
— Пф-ф… оставьте ее у себя.
— Нет, она для вас. — Подхожу к ней. — Я никогда не любила жемчужин.
— Вот как? — Старуха поднимает подведенные брови и берет драгоценность. — Ну так я научу вас их любить. Время у нас есть.
Над нами ревет самолет, металлическая тяжесть, висящая в жарком небе. Глётт улыбается мне. Зубы у нее голубовато-белые, желтые. Всех цветов жемчуга. Протягивает руку, и я беру ее в свою.
Жизнь камней — это жизнь мертвых, всегда ведущая в прошлое, никогда в будущее.
Моя записная книжка на вид старая. Я пишу методично, запечатлевая каждый предпринятый шаг. Она не похожа на дневник Арафа с его педантичными маленькими секретами. Я не записываю секретов, и их никто никогда не прочтет. Вот здесь — адрес с полупорнографического календаря. Вот здесь — номер телефона в северной Швейцарии. Между ними подстрочные примечания. Страницы выглядят старыми, я тоже.
