Обуреваемая жаждой немедленных действий, я совершенно забыла о приказе следственных властей, поднялась и, не обращая ни на кого внимания, вышла из комнаты.
Сразу за дверями я натолкнулась на Алицию, которая тоже нарушила приказ, запрещающий покидать свое рабочее место.
– Выпьешь кофе? – спросила она и оживленно добавила:
– Каспер сошел с ума.
– Конечно выпью. Как это – сошел с ума?
– Еще один кофе! – крикнула Алиция в направлении каморки с кухней. – Не знаю точно, думала сначала, что он пьян, – но нет. Исключительно трезвый. Он отказался давать показания.
Я заинтересовалась.
– Ты шутишь Как это отказался?
– Все время сидел молча, в конце концов этот тип из милиции задал ему какой-то вопрос. Он даже не дослушал до конца и сразу заявил, что отказывается отвечать. А дальше у него что-то заело, и он постоянно это повторяет, даже если его ни о чем не спрашивают. Отказался отвечать даже на вопрос, сколько времени он тут работает.
Перед глазами у меня стоял образ Каспера, смотрящего молча в окно с упрямым выражением лица, курящего сигарету за сигаретой. Мне стало как-то не по себе. Во время дальнейшего течения событий я довольно часто испытывала это чувство, но сейчас это было в первый раз, и я еще к нему не привыкла.
Просьбу оставаться на своих местах нарушили, видимо, почти все, в приемной администрации не было ни Веси, ни Ядвиги. Зато там непрерывно сновали милиционеры, ведущие какие-то таинственные исследования, а в конференц-зале сверкала вспышка, видимая в те мгновения, когда туда открывалась дверь. Мы устроились со своим кофе около стола Ядвиги, потому что представители власти мешали нам гораздо меньше, чем наши коллеги.
– Думаю, что он кого-то прикрывает, – сказала Алиция, покачивая задумчиво головой. – Я не допускаю, что это сделал он сам, потому что знаю его целых двадцать лет... Если кого-то прикрывает, то одного из двух: или ее, или его.
– Монику или Кайтека? А его самого исключаешь?
– Исключать не исключаю, потому что Каспер способен на все, но я не думаю, что...
Алиция вряд ли ошибалась говоря, что Каспер способен на все. Его терзало трагическое несоответствие между душой и телом. Телу было 49 лет, а душе – 20. Душа делала его человеком вспыльчивым, безрассудным, с трудом управляющим своими чувствами... Хорошо, но при чем тут Тадеуш? Их не связывала ни любовь, ни ненависть; иногда они, правда, вместе выпивали, но это же не повод для убийства!
Алиция рассказала мне о ходе следствия в их отделе. Коли на то пошло, дураками показали себя все. Спрошенный о какой-то ерунде Казик начал произносить какие-то непонятные и совершенно неуместные высказывания на тему о пользовании различными телефонными аппаратами на территории мастерской. Никто не мог понять, о чем идет речь, пока наконец не оказалось, что таким странным образом он пытается объяснить свое отсутствие в комнате. Он полностью всех запутал, после чего твердо отказался показать содержимое своих ящиков. Никто пока не собирался заглядывать в его ящики, но после такого заявления капитан сразу же захотел это сделать и, заглянув туда вопреки протестам Казика, нашел семь пустых бутылок из-под алкогольных напитков, очень красиво уложенных.
