— На час, - решительно поправила его Шпулька. - И хорошо бы отпроситься с истории.
— Ну это уж как получится...
— Ладно, а сейчас как нам быть? — перебила его Тереска, несколько обиженная то ли на слишком пугливую Шпульку, то ли на слишком спокойную милицию. Участковый и Цегна вели себя так, словно заскочили поболтать о пустяках. — Эти типы, которые за нами следили, вас совершенно не интересуют?
— Что вы, что вы, очень интересуют. Одного мы приметили по дороге, и его личность уже выясняется.
— Выясняется? Да они же все успеют удрать!
— Зря волнуетесь, не успеют. Мой коллега обо всем наших людей предупредил.
Участковый кивком указал на Кшиштофа Цегну, - все это время тот тихо стоял в сторонке и прилежно слушал. Девочки покосились на него с сомнением.
— Когда же это он предупредил? — недоверчиво поинтересовалась Шпулька. - Он же никуда не уходил, торчал тут молчком.
— Есть у нас свои способы, - ответил он, стараясь сохранить серьезность. - В трудных случаях мы прибегаем к телепатии...
— К коротковолновой рации, - не поддалась обману Тереска, внимательно оглядев штатский костюм Скшетуского. - Небось крохотная, потому как на поверхности не видать. И что дальше?
— Ничего. Вы уже добрались до дома, вашу подружку мы подвезем, можете не волноваться, а потом примемся за бандитов...
Тереска не чуяла никакой беды, когда поспешно натягивала на себя всякое тряпье — прошлогоднюю юбку с отвислым задом, стоптанные нечищенные башмаки и старенький, с разномастными пуговицами жакет. Это был тонкий дипломатический ход, призванный гарантировать успех трудному садовому делу. Для заключения сделки подруги наряжались в лучшие свои одежды, дабы произвести выгодное впечатление, а за уже обещанными саженцами являлись в затрапезном виде. Они действовали так не только из опасения повредить свои наряды во время перевозки, но и во избежание нежелательного интереса со стороны прохожих.
Тереска торопливо завязывала перед зеркалом платок, время подпирало — в полпятого Шпулька явится к насыпи вместе со столом. В этот как раз момент внизу прозвенел звонок — кто-то пришел. В приоткрытую дверь в Терескину комнату донеслись голоса из прихожей, и она в панике застыла у зеркала. Богусь!!!
От волнения Тереска ослабла, лицо запылало румянцем, а сердце выделывало курбеты, то поднимаясь к горлу, то уходя в пятки. Она стояла, стиснув пальцами концы так и не завязанного под подбородком платка, и лихорадочно соображала. Зад отвис... Лицо... Снова она предстанет перед ним без макияжа! И, черт побери, пора бежать, Шпулька ее ждет на насыпи. Да, вот он, злосчастный день, как в воду глядела Шпулька! Что же делать?
