Горничная, однако, выполнила мое желание сноровисто и с явным удовольствием, вежливо улыбаясь (я наблюдала за ней в зеркало, опасаясь, не питает ли она по отношению ко мне каких злокозненных намерений. Выходит, не питала). Затем я велела упаковать укладки, что она тоже сделала весьма ловко и быстро. Тут я даже подумала — а не велеть ли ей меня причесать, но зная великую трудность сей процедуры, отказалась от нее, ограничившись тем, что заплетенную на ночь косу я собственноручно оплела вокруг головы и заколола, прикрыв затем голову самой скромной из своих шляп с небольшой вуалькой. Поскольку я так и не поняла, что же со мной приключилось, разумно решила для начала как можно меньше бросаться в глаза, для чего весьма кстати оказались носимые мною после траура неброские цвета — серые, лиловатые, придымленные.
Так, теперь вроде бы все. И я велела позвать Романа.
Роман пришел, собрал в кучу чемоданы. Ему помогала горничная. Можно и выходить, а меня вдруг великий страх обуял. Страшно было покидать комнаты, выходить во внешний мир, чужой, непривычный. И что меня там ждет? А с комнатой я уже немного свыклась, могла бы и пожить здесь. И вместе с тем какие-то суетные мысли теснились в голове, вроде чаевых для горничной. Не хотелось, чтобы и этой Роман отвалил целое состояние, что я могла сделать, не зная еще цены денег? Да и не обеднею я из-за одного дня, даже если сто таких чаевых раздам.
Больше медлить было нельзя, и я, собравшись с силами, шагнула в коридор. Огляделась. Коридор как коридор. Я не торопясь направилась к лестнице. Рядом внезапно материализовался Роман и почтительно поинтересовался:
— Не соблаговолит ли ясновельможная пани воспользоваться лифтом? — Ну вот, ни на минуту нельзя расслабиться! И подумать только, на сей раз оглоушил меня собственный доверенный слуга! Каким-таким лифтом советуют мне воспользоваться? Памятуя собственное решение ничему не удивляться, я двинулась в направлении, указанном мне Романом. Передо мной раздвинулась какая-то узенькая дверца, ведущая в крохотную комнатушку. Вряд ли я добровольно шагнула бы в эту клетку, меня сбило с толку зеркало, в котором я отразилась во весь рост, от серых ботинок до пера на шляпе. И вроде бы это перо не туда загнулось. Ну конечно, перед выходом я позабыла взглянуть на себя в зеркало.
Два шага к зеркалу я сделала бессознательно. Роман втиснулся следом за мной, какая наглость! А ведь никогда не позволял себе ни малейшей бестактности по отношению ко мне. Не успела я рта раскрыть, чтобы должным образом отчитать слугу, как вдруг у меня из-под ног поплыл пол, я ощутила, как вместе с комнатой проваливаюсь куда-то. Обладая всегда крепким физическим здоровьем и немалым присутствием духа, я не шлепнулась в обморок, лишь вскрикнула от испуга не своим голосом и изо всей силы вцепилась в Романа.
