— Точно, была, но откуда пани известно? Конечно же, я ее запомнил, такого не забудешь, так за нее просили целое состояние! А еще я видел у него янтарь с маленькой рыбкой, только что вылезшей из икринки.
Ну, теперь никаких сомнений. Я попала на след исчезнувшего сокровища и теперь со следа не сверну!
— А тот посредник тоже не знал, откуда взялся необычный янтарь? — сурово продолжала я допрос.
— Не знаю... Может... но я его не спрашивал.
— А кто он? Где он? Его адрес! Фамилия! Не бойтесь, пан Адам, слово даю, никому о вас не скажу, но этот янтарь украден...
Хорошо, что еще об убийстве не ляпнула, дура ненормальная! Вовремя прикусила длинный язык. Ведь обычно люди боятся всяких криминальных историй, замкнется в себе трепетный Адамчик, и слова из него не вытянешь. А вдруг этот посредник его близкий друг? Или из каких других соображений не станет болтать кому попадя, ведь я для него человек посторонний, а посредник может оказаться старым знакомым, постоянным поставщиком, да мало ли еще кем.
Судя по тому, как вилял и заикался Адамчик, ему и в самом деле не хотелось продолжать разговор на щекотливую тему. Тося смотрела на меня осуждающе. Пришлось спасать положение.
— Да вы успокойтесь, пан Адам, купленный вами янтарь совершенно легальный, похищенными были лишь те потрясающие экземпляры, на которые у пана денег не хватило. К счастью! Причем ваш перекупщик может быть совершенно непричастным к краже, янтарь уже мог пройти через десятые руки.
Простодушный Адам явно обрадовался — Это хорошо, проще пани, мне бы не хотелось бросить подозрение на человека, который неоднократно оказывал мне услуги. В конце концов, ведь только благодаря ему я и имею возможность приобретать сырье, не все могут зимой собирать янтарь на берегу моря. Это некий Люциан Орешник, проживает на улице Хожей, дом тридцать шесть. Недалеко от Садовой. Квартира? Двадцать семь. Давно я у него не был, то есть был, но дома не застал, — может, он уже куда переехал...
Я почувствовала себя по гроб жизни обязанной этому трепетному человечку за бесценные сведения и поклялась себе, если упомянутый Люциан Орешник лично не убивал, скрыть его от официальных органов. Вряд ли такой человек, как пан Адам, поддерживал бы с преступником отношения, не мог этот перекупщик быть уголовником! А теперь надо как-то осторожненько подобраться к Орешнику, не спугнуть его, пообщаться по-дружески, вo всяком случае попытаться это сделать.
Оставив наконец и покое Адамчика и Тосю, я покинула их квартиру и прямиком отправилась на Хожую.
