В конце концов я тоже осталась одна — единственный польский потомок своей бабушки, внучатая племянница австралийской бабки.
Именно ради холерной заботы обо мне австралийская родня и приезжала регулярно, считая своим святым долгом опекать польское нацменьшинство, тем более что не такой уж крюк — завернуть в Польшу по дороге в Англию или Францию, где училась или прохлаждалась юная австралийская поросль. Моим крестным отцом стал.., секундочку, нужно подумать.., брат жены сына двоюродной бабки. То есть брат бабулиной невестки. Ну, в общем, какое-то родство всегда можно раскопать. Даже со мной.
Моя родная бабушка умерла, оставив мою маму в одиночку болтаться в этом сложном мире с непонятным общественным строем, замотанную, усталую, но одновременно беззаботную и легкомысленную. К счастью, мама хотя бы встретила папу, но проблем у неё меньше не стало. Отец трудился до упаду безо всякой пользы для семьи, так как не умел никому отказывать, мечтал, чтобы все было хорошо, и неизменно верил, что так и будет. Папа несколько расходился с идеологией, из-за чего ему охапками совали палки в колеса, пока в конце концов он не умер от обыкновенного инфаркта. Мне тогда было года два.
Двоюродная бабка приехала сразу же после его смерти, констатировала, что жить в этой стране невозможно, это просто какой-то сумасшедший дом и питомник для преступников, а бытовые условия не отвечают элементарным потребностям человеческого организма. Бабка попыталась уговорить мою мать эмигрировать, но та не пожелала. Она, видите ли, не могла оставить свою собаку, которая умерла бы с тоски, да и дочь, то есть я, должна была окончить польскую школу. В результате двоюродная бабка умотала раньше времени, уверяя, что в этой тесноте, с собакой на голове и трамваями под окном не проспала спокойно ни единой ночи. Но сердце бабулино вроде бы разрывалось на части, так что, уезжая, она объявила — я, единственная внучка её родной сестры, должна стать наследницей половины семейного состояния. Тогда такая мысль вполне могла втемяшиться ей в голову, поскольку я ещё не отметилась ничем ужасным...
После бабули приезжала моя двоюродная тетка с мужем; я решила, что он мне должен доводиться дядей.
Они выбрали не самое лучшее время, так как тогда у меня ещё имелся муж, а я как раз родила Касю. Слово «теснота» полностью описывало наше жилище — в двух комнатах обитали моя мать, мой муж, двое моих детей, я сама и кошка. Собака к тому времени, к счастью, померла.
