Эдди проигнорировал замечание и кивнул в сторону телевизора:
– Это то, что любил у себя дома смотреть по ящику наш мистер Бантлинг. Не совсем Пи-би-эс[9]. У него тут горы домашних видеофильмов. Я не ханжа и не блюститель нравов, но то, что мы с Крисом сегодня уже просмотрели, – просто дикость.
Похоже, съемки делались с согласия женщин, но трудно сказать с полной определенностью.
Большую часть мужской спальни Бантлинга занимала широченная кровать темного дуба с огромной кожаной спинкой цвета шоколада в изголовье. С нее уже все сняли. Кроме кровати, в комнате стоял только телевизор, плетеный ящик и шкаф.
Из телевизора донесся крик на высокой ноте. Казалось, рыжая теперь орет беспрерывно. Она также что-то пыталась сказать мужчине на испанском.
– Эй, Мэнни, что она там ему говорит? – спросил Доминик.
– "Прекрати, пожалуйста. Я буду себя хорошо вести. Пожалуйста прекрати. Очень больно". От этого тошнит, Боуман.
– Не я снимал, Медведь. Я только это нашел.
Безголовый мужчина не обращал внимания на крики девушки. Трость с громким звуком опустилась ей на попу, которая к этому времени покраснела и кровоточила.
Доминик с тревогой следил за сценой, разворачивающейся на экране.
– А сколько кассет вы просмотрели, Эдди?
– Пока только три. Хотя тут, похоже, более ста.
– На каких-нибудь есть девушки со Стены?
– Нет, настолько нам не повезло. По крайней мере, пока. На одних приклеены бумажки с датами или именами девушек, на других вообще ничего. У него есть и коллекция обычных фильмов, Крис ее нашел в нижнем ящике шкафа. Штук пятьдесят, может, больше.
– Берите и их. Бантлинг вполне мог поверх «Целуя девушек» записать свою собственную версию. Мы не знаем. Придется просмотреть все. Может, удастся найти некоторых звезд этого мерзкого жанра. – Звук ударов продолжался, как и крики. Взгляд Доминика опять устремился на экран. – А с тростью Бантлинг?
– Не знаю. Он почти ничего не говорит, а я не узнал интерьер дома на пленках. Думаю, это он, но опять же, я ведь не видел Бантлинга обнаженным.
– А что записано на трех других кассетах? – спросил Доминик.
– Такое же самое дерьмо. Садизм, но, не исключено, с согласия снимавшихся. Трудно сказать. Он любит молоденьких, но, как мне кажется, они все-таки совершеннолетние. Опять трудно сказать. И на пленках может быть заснят не один мужчина – ведь его лицо всегда отрезано, поэтому не определить. Конечно, мы надеемся на удачу. Вдруг увидим, как он насилует кого-то из убитых девушек?
