Она могла только шептать:
– Гистерэктомию? – Слова приносили боль. – Это означает, что у меня не будет детей?
Лоуренс Бродер, доктор медицины, переступил с ноги на ногу и нахмурился:
– Боюсь, что так.
Хлоя поняла: доктор Бродер хочет, чтобы этот разговор побыстрее закончился.
Он опять заговорил, вертя в руках фонарик в форме ручки. Доктор держал, катал его на ладони и вставлял между пальцами.
– Удаление матки – серьезная операция, поэтому вы останетесь в больнице, по крайней мере, несколько дней. Полное восстановление обычно проходит за шесть – восемь недель. Завтра мы начнем сеансы физиотерапии и будем постепенно увеличивать их продолжительность. Сейчас у вас живот болит?
Хлоя поморщилась и кивнула.
Доктор Бродер поманил угрюмого доктора Ройбенса, затем сдвинул занавеску на кровати так, чтобы Майкл не мог видеть происходящее, и поднял простыню. Хлоя заметила белые бинты, опоясывающие ее живот и грудь. Доктор Ройбенс осторожно пальпировал живот, но ее все равно пронизывала боль.
Ройбенс кивнул, но не Хлое, а доктору Бродеру.
– Припухлости нормальные. Швы кажутся хорошими, – сказал он.
Доктор Бродер кивнул в ответ и затем улыбнулся Хлое:
– Я скажу сестре, чтобы вколола вам морфий. Так вам будет легче. – Он опустил простыню на место и снова переступил с ноги на ногу. – В коридоре ждут полицейские, которые хотели бы поговорить с вами. Вы готовы?
Хлоя колебалась какое-то время, затем кивнула.
– Тогда я приглашу их. – Бродер раздвинул занавеску. Очевидно, почувствовав облегчение после окончания разговора, доктора устремились к двери. У самого выхода доктор Бродер остановился. – На вашу долю выпало ужасное испытание, Хлоя. Мы все молимся за вас. – Затем он мягко улыбнулся и вышел.
Жертва сексуального насилия. Удаление матки. Не будет детей. Кошмар оказался реальностью. Кривая усмешка Клоуна, его обнаженное тело, зубчатое лезвие – все это промелькнуло у нее в сознании. Этот человек все о ней знал. Он знал ее прозвище. Знал ее любимый ресторан. Он знал, что она пропустила занятия в спортзале, и сказал, что постоянно наблюдает за ней.
«Не беспокойся, Хлоя. Я всегда буду рядом. Наблюдать. Ждать».
Она закрыла глаза и вспомнила нож, вспомнила боль, пронзившую ее, когда Клоун нанес ей первую рану. Теперь к ней приблизился Майкл и взял ее руку в свою.
– Все будет в порядке, Хлоя. Я здесь, я с тобой. – Он говорил мягким тоном. Она открыла глаза и заметила, что Майкл смотрит не на нее, а куда-то за нее, словно на какое-то пятно на стене. – Я разговаривал с твоей мамой. Твои родители сейчас на пути сюда. Они приедут вечером. – Он медленно выдохнул. – Очень жаль, что ты не позволила мне вчера остаться у тебя. Мне очень жаль, что я не остался. Я бы убил этого больного негодяя. Я бы... – Он закусил губу и окинул взглядом очертания ее тела под белыми крахмальными больничными простынями. – Боже, что он наделал... этот проклятый извращенец... – Майкл замолчал, его руки сжались в кулаки, и он отвернулся к окну.
